Убийство Маргарет Тэтчер - Хилари Мантел (2014)

— Как скажете, сэр. — Швейцар пожал плечами. Отступил. Она проиграла сцену в уме, как бы пересказывая подруге, много позже: понимаешь, мы стали невольными соучастниками. Но таксист не сделал ничего дурного, конечно. Только то, что требовалось.

И воображаемая подруга согласилась: ну да, но инстинктивно вы чувствовали, будто вам есть что скрывать.

— Я бы чего-нибудь выпил, — объявил Фил. Он явно намекал на долгие посиделки: бренди с кислинкой, звон кубиков льда, замороженных в форме рыбок, цокот высоких каблуков по терракотовой плитке, кованые завитки изголовья, отельные простыни, мягкая подушка. «Лишь подумает — счастлив я…»[11] «Лишь подумает — счастлив я…» — канет в могилу. Или хотя бы в свой полулюкс. Стереть из памяти сегодня, проснуться завтра голодным. Таксист наклонился, доставая вторую сумку. При этом он отодвинул брезент, и она увидела — одновременно отказываясь видеть — не раздвоенное копыто, а грязную тонкую руку ребенка.

Харли-стрит

Я открываю двери. Это моя работа. У меня еще сотня административных функций и солидная должность, конечно, но по сути я — встречательница и зазывательница. Я принимаю направления от пациентов — и многие, очень многие, из них никогда не удостаивают меня ни единым словом — и провожу их в приемную. Позже я отсылаю их дальше по коридору или вверх по лестнице, навстречу уготованному: как правило, ничего приятного их не ждет.

В основном они смотрят сквозь меня. Их глаза и уши закрыты для всего, они внемлют лишь собственному затруднительному положению, и точно так же эту публику мог бы встречать и робот. Однажды я изложила эту идею миссис Батхерст. Она взглянула на меня, в своей типичной полусонной манере. «Значит, робот», — повторила она. «Или зомби», — весело добавила я. Вот что нужно потребовать от наших врачей — чтобы они сотворили зомби. Это изрядно сократит издержки, будет гораздо меньше поводов жаловаться.

Беттина, которая берет кровь в подвале, спросила: «Что ты имеешь в виду? Какой еще зомби?» — «Все просто, — ответила я. — Понадобится дурман, мука из рыбы фугу, травяной коктейль по семейному рецепту. Поишь этим пойлом человека, потом прикапываешь на время, потом выкапываешь обратно и бьешь по голове, чтобы оглушить; и зомби готов. Ходит, разговаривает, но свободы воли у него больше нет».

Я рассуждала об этом беззаботно, но одновременно, признаю, запугивала сама себя. Беттина оглядела меня, выискивая признаки подступающего безумия; ее красивые губы разошлись, точно половинки разрезанной ягоды клубники. И миссис Батхерст тоже присмотрелась ко мне; ее нижняя челюсть слегка отвисла, свет отразился от золотых пломб, поставленных задешево доктором Кусь-Кусь, нашим стоматологом.

— Да что с вами? — воскликнула я. — Вы не читаете «Нью сайентист»?

— У меня слабое зрение, — ответила миссис Батхерст. — И вообще, я предпочитаю телевизор.

А Беттина и подавно — покупает только «Хелло!». Она из Мельбурна, и у нее нет чувства юмора (да и прочие чувства отсутствуют). «Зомби? — переспросила она, тщательно артикулируя звуки. — Я всегда думала, что зомби водятся там, где режут тростник под жарким солнцем. А никак не на Харли-стрит».

Миссис Батхерст покачала головой.

— По ту сторону могилы, — сурово проговорила она.

Доктор Перелом (первый этаж, второй кабинет слева) как раз проходил мимо.

— Ну и ну, сестра, — поразился он. — Что у вас за разговоры такие?

— Она имеет в виду тайну жизни и смерти, — объяснила я Перелому.

Миссис Батхерст вздохнула.

— Да какая уж тайна на самом-то деле…