Флэшмен под каблуком - Джордж Макдоналд Фрейзер (1977)

– Ах, дон Соломон, нет! – визжит Элспет, затыкая уши, а старый Моррисон бормочет что-то про присутствие дамы. Да, лондонский дон Соломон никогда не заикнулся бы про такие ужасы при леди, а если даже и так, то тут же рассыпался бы в извинениях. Но сейчас он лишь улыбнулся и пожал плечами, переведя разговор на птиц и зверей, встречающихся только здесь и нигде больше. Из его рассказа мы услышали про гигантских цветных пауков, фантастических хамелеонов и про странные обычаи местных судов, которые заставляют обвиняемого выпить особый напиток и определяют вину по тому, как его вырвет. По словам дона, тут господствуют суеверия и дикие законы, и горе тому, кто попробует противостать им.

– Да, странное местечко, – говорю я. – И как же оно называется?

– Мадагаскар, – отвечает он и смотрит на меня. – Вам, Гарри, доводилось бывать в разных ужасных местах. Но если, по несчастью, вас занесет туда, – Соломон кивнул на зеленый берег, – вы будете считать себя везунчиком, если успеете пустить себе пулю в лоб. – Он огляделся, желая убедиться, что Элспет нас не слышит. – О судьбе любого чужестранца, оказавшегося здесь, страшно даже подумать: говорят, королева знает только два способа обращения с мужчинами-иностранцами: сначала подчиняет их своей воле, если вы понимаете, что я хочу сказать, а потом подвергает самым жестоким пыткам, какие только может изобрести.

– Забавная маленькая леди, не так ли?

– Думаете, я шучу? Дружище, она уничтожает по двадцать или тридцать тысяч человек ежегодно – у нее, видите ли, есть намерение истребить все племена, кроме ее собственного. Когда она несколько лет назад всходила на трон, вокруг нее на коленях расставили двадцать пять тысяч пленников. И по ее сигналу – фють! – всем им одновременно отрубили головы. Впрочем, несколько тысяч она приберегла, конечно, чтобы зашивать их живьем в бычьи шкуры, сварить или зажарить на огне – как заблагорассудится. Это Мадагаскар.

– Здорово, – говорю. – Не хуже Брайтона[49], сдается мне. И вы собираетесь на берег?

– Всего на несколько часов. Губернатор города Тамитаве, расположенного на побережье, весьма цивилизованный туземец – правящий класс весь такой, включая королеву: одежда с Бонд-стрит, как я уже говорил, и пианино во дворце. Последний, кстати сказать, весьма примечательное местечко: огромный, как собор, и весь покрыт серебряными колокольчиками. Даже ума не приложу, зачем это им.

– Вы бывали там?

– Видел, но не заходил. Зато встречался с теми, кто был внутри, и даже видел королеву Ранавалуну и пережил эту встречу, чтобы рассказать про нее. Кое-кто из них европейцы.

– Какого ч-та они там делают, позвольте спросить?

– Европейцы? Ну, они там рабы.

В то время мне, разумеется, показалось, что он просто сгущает краски с целью впечатлить слушателей – но это оказалось не так. Нет, весь его рассказ про Мадагаскар был правдив, как Святое Писание, но ему не ведома была даже десятая доля истины. Ее знаю я – усвоил на личном опыте.

Впрочем, с моря все выглядело вполне мило. Тамитаве оказался очень большой деревней из желтых деревянных домов, расположенных правильными рядами на берегу; в отдалении от города обнаружился изрядных размеров форт, обнесенный высоким частоколом – поблизости проводили учения солдаты. Пока Аслам был на берегу, я разглядывал их через подзорную трубу: дюжие ниггеры в белых килтах, вооруженные копьями и мечами; ловкие парни, и двигались строем, что нечасто увидишь у черных войск. Впрочем, мне показалось, что это не совсем настоящие ниггеры: когда Аслам вернулся, его провожала шлюпка эскорта, на корме которой сидел малый, одетый точь-в-точь как наш морской офицер – синий мундир, эполеты и треуголка с галуном. Выглядел он скорее как мексиканец, если на то пошло, со своим округлым, сальным лицом, зато гребцы были черными и кучерявыми, с прямыми носами и почти правильными чертами.