Западня - Понсон дю Террайль (1871)

– Лучше вас, господин Жозеф Дюпен, потому как в подземельях разрушенного Руке, сообщающихся с Совиной башней…

При этих словах Андюс и Семилан навострили уши.

– … мне известны два прохода, через которые я в любой момент могу провести целый эскадрон жандармов.

– Напрасно вы нам угрожаете, – сказал Семилан.

– Вы вольны думать что угодно, – ответил ему Сентак.

Андюс хранил молчание и лишь едва заметным движением придвинулся к койке, на которой спала юная девушка.

Затем неожиданно с кошачьим проворством перепрыгнул на постель. Обрубок, в который он превратился, взгромоздился на безжизненное тело Маринетты. Контраст между ними был отвратителен.

На физиономии чудовища отразилась звериная ярость.

При виде этого зрелища Сентак непроизвольно шагнул к нему.

– Что вы собираетесь делать? – воскликнул он.

– Ах-ах-ах! – ухмыльнулся Жозеф Дюпен. – Что это вы разволновались?

– Оставьте девушку в покое! – закричал Сентак, выходя из себя.

– Здесь один хозяин – я, и девушка эта принадлежит мне. Я сейчас задушу ее на ваших глазах, только для того, чтобы доказать вам – кроме меня, здесь командовать не может никто.

Сентак рванулся к бандиту.

– Вы же вовсе ее не любите! – ответил Андюс, в любое мгновение готовый вонзить свои тигриные когти в белую шейку очаровательной юной девушки.

Опасности, нависшей над Маринеттой, с лихвой хватило, чтобы утихомирить мужа Эрмины. Он сел на место и голосом, выдававшим его буйный темперамент, сказал: – Ваша взяла, оставьте девушку в покое. Говорите, командуйте, делайте что хотите. Я весь внимание.

– Ах-ах-ах! Вот вы и стали сговорчивее.

– Я вас слушаю, – повторил Сентак властным тоном, внушавшим бандитам уважение, пусть даже помимо их воли.

– Если я вас правильно понял, в мире есть некое затруднение, препятствующее вашему счастью, богатству или амбициям.

– Да.

– И это затруднение – ребенок.

– Вскоре ему предстоит стать подростком.

– Он богат?

– Сказочно.

– Хорошо. Если этот ребенок, или молодой человек, умрет, вы унаследуете все его состояние.

– Нет, не я.

– Значит, мадам де Сентак?

– Да.

При упоминании госпожи де Сентак тот, кого называли Семиланом, поднял на ее мужа взгляд, в котором внимательный наблюдатель увидел бы ревность, ненависть, а может быть, и что-то гораздо большее.

– Если я не ошибаюсь, мальчика зовут Давид.

– Совершенно верно.

– Он один из наследников старого еврея Самуэля?

– Вы попали в самую точку.

– И этот юный Давид должен исчезнуть?

– Да, – ответил Сентак.

– Каким же образом?

– Это уж ваше дело, меня оно не касается.

– И сколько вы дадите за то, чтобы довести до конца это выгодное для вас дело? – насмешливо спросил жуткий бандит.

– Цену назначьте сами, – ответил Сентак в высшей степени безразличным тоном.

Андюс, ожидавший, что собеседник начнет торговаться, сказал:

– Миллион.

Молодой бордосец едва поднял на него глаза и сказал:

– Хорошо, пусть будет миллион.

После этого лаконичного ответа изувеченное тело Андюса подпрыгнуло. Он тут же заподозрил ловушку.

– А гарантии? Вы можете дать гарантии? – спросил он.

– Я дам вам сто тысяч франков задатка, – ответил Сентак.

– Отлично, – сказал Андюс, чувствуя в душе полное удовлетворение. – Работать с вами – одно удовольствие. Мы прекрасно поладили. Этот юный Давид должен исчезнуть.

– Нет-нет!

– Что значит «нет»?

– Он не должен исчезнуть.

– Что же с ним делать?

– Он должен умереть.

– Это одно и то же.

– Нет, не одно и то же. По правде говоря, от вашего недалекого ума мне остается лишь пожимать плечами.