Двор Карла IV. Сарагоса - Бенито Перес Гальдос (1893)

Пустив ему пыль в глаза этими словами, я вернулся к Инезилье, так как не хотел расставаться в дурных отношениях с нею. К моему великому удивлению, молодая девушка нисколько не сердилась на меня и заговорила со мной со свойственным ей спокойствием, всегда пленявшим меня. Прощаясь, я вновь обещал никогда не забыть ее, и она была так ласкова, как будто между нами ничего не случилось.

Через день моя госпожа сказала мне, что она согласилась на просьбу Амаранты отпустить меня к ней. Я взял мои жалкие пожитки и отправился в дом моей новой госпожи. Там меня облекли в ливрею и, посадив в карету для прислуги, которая должна была следовать за каретой, где сидел старый дипломат со своей сестрой, отправили в Эскуриал, куда мы и прибыли к вечеру.

XI

Так как, прибыв в Эскуриал, мы были удивлены большой новостью, то не лишним будет, если я передам пророческие слова мажордома маркизы, ехавшего в одном экипаже со мной.

– Мне сдается, что во дворце что-то неладно, – сказал он мне. – Нынче утром в городе ходили разные слухи… Но мы все скоро узнаем, так как часа через три будем на месте.

– А какие слухи ходили в Мадриде?

– Здесь все любят принца Фердинанда и ненавидят старых короля и королеву и, как мне кажется, их величества хотят избавиться от сына, удалив его от себя… Я сам видел принца, у него такое лицо, что просто жалко смотреть… Все знают, что отец и мать его не любят, а в этом мало хорошего. Ведь старый король ни разу не возьмет его с собой на охоту, ни разу не посадит его за один стол с собой и никогда не приласкает, как всякий отец.

– Может быть, принц Фердинанд замешан в какие-нибудь заговоры? – спросил я.

– Очень может быть. На прошлой неделе я был во дворце и слышал, что принц ведет себя очень странно… Он запирается один в своей комнате, ни с кем не говорит и не спит целые ночи напролет. Двор очень взволнован этим и, кажется, хотят даже приставить к принцу воспитателя, который бы следил за ним.

– Я теперь припоминаю, что мне говорили, что принц очень любит литературные занятия и целые ночи просиживает за переводами с французского или латинского.

– Да, в Эскуриале так думают, но Господь знает… Есть люди, уверяющие, что принц занят совсем другим и что войска Наполеона пришли в Испанию вовсе не для того, чтоб завоевать Португалию, а чтобы усилить партию принца.

– Мне кажется, это просто сплетни; вероятно, бедный Фердинанд не думает ни о чем другом, кроме как о своих переводах с французского.

– А я знаю наверное, что родители не очень-то ему доверяют, потому что ходят слухи о каком-то заговоре…

Когда мы приехали в Эскуриал, старый дипломат с сестрой вышел из своей кареты, а мы из своей. Амаранта прибыла накануне, и мажордом повел нас в ее апартаменты целым рядом коридоров, внутренних двориков и зал. Сразу видно было, что произошло что-то необыкновенное, потому что люди в беспорядке сновали взад и вперед по залам. Старая маркиза спросила, что случилось, но ей ответили как-то туманно, неопределенно.

В апартаментах моей новой госпожи я занимался раскладкой чемоданов, когда она вошла в комнату в таком сильном волнении, что должна была успокоиться прежде, чем начать говорить.

– О! – воскликнула она на расспросы дяди и тетки. – Происходит нечто ужасное! Заговор, революция! Когда вы выезжали из Мадрида, вы не заметили там ничего особенного?

– Ничего; все было спокойно.

– А здесь… Это ужасно… Нельзя поручиться, что мы доживем до завтрашнего дня!

– Но, милая, скажи же нам яснее!

– Кажется, раскрыт заговор, покушение на жизнь короля и королевы! При дворе все было приготовлено к восстанию…

– О, какой ужас! – воскликнул дипломат. – Недаром я говорил, что под личиной верных слуг короля скрывается много якобинцев!

– Здесь дело вовсе не в якобинцах, – продолжала моя госпожа. – Самое ужасное, что главный заговорщик – принц Астурийский, сын короля!..