Патруль Времени (сборник) - Пол Андерсон (1988)

— Это аппарат погоды, изобретенный в Золотые Века. Ручаюсь, что таких ярких молний и такого грома вы еще не видели и не слышали.

— Гм… — внезапно улыбнулся Сандовал. — Вы выиграли. Это пойдет.

— Приготовьте, пожалуйста, ужин, пока я тут вожусь… О, да вот и наш прожектор миражей! Если вы накинете на голову капюшон или что-нибудь в этом роде, я с помощью этой штуки превращу вас в такого урода с милю ростом, что и мертвый испугается.

День тянулся медленно. Наконец Эверард увидел в бинокль, как монголы стали спешиваться, и разбивать лагерь в том самом месте, где он и предполагал. Несколько воинов отправились на охоту, а основной отряд уже устраивался у костров.

Когда темнота сгустилась, Эверард заметил расставленных вокруг лагеря охранников, верхом и с луками наготове. Ему было не по себе, как он не пытался взбодриться.

Вскоре над снежными вершинами засверкали звезды. Пора.

— Ты стреножил лошадей, Джек? Они все-таки могут испугаться. А уж насчет монгольских лошадей я не волнуюсь! Ну что ж, поехали! — Эверард повернул ручку прибора.

Сначала между землей и небом возникло бело-голубое сияние. Затем вспыхнул сноп молний, деревья закачались под ударами ураганного ветра, и гром эхом отозвался в горах. Тотчас же Эверард выбросил несколько шаровых молний, которые крутясь, брызгая пламенем, помчались к лагерю и стали с треском лопаться. В долине было светло, как днем.

Полуслепой и оглушенный Эверард нащупал новую кнопку и включил флюоресцентную ионизацию. На небе расцвело северное сияние: кроваво-красные, зеленые и фиолетовые полотна полыхали в такт оглушительным раскатам грома.

Тем временем Сандовал готовился к своей роли. Он разделся до трусов, вымазал свое тело глиной, раскрасил лицо, став неузнаваемым. Заработал прожектор миражей. На холме вырос еще один холм, раза в три выше. Гигантский индеец принялся отплясывать дикий танец с прыжками от горизонта до горизонта, сопровождаемыми громовыми раскатами и ярким заревом.

Эверард зажмурился, чувствуя, как в нем поднимается волна первобытного ужаса.

Ну, уж если и это их не остановит…

Он взглянул на хронометр. Уже прошло полчаса… еще пятнадцать минут, и можно кончать. Монголы наверняка останутся в лагере до утра — слишком сильно в них чувство дисциплины. Надо подождать еще несколько часов и показать им финал спектакля — снести лазером какую-нибудь рощицу неподалеку от их лагеря. Эверард махнул Сандовалу. Индеец, тяжело дыша, опустился на землю.

— Неплохо, Джек, — голос Эверарда звучал до странности тихо.

— Я уже забыл, когда в последний раз это делал, — прошептал Сандовал.

Он зажег спичку, неожиданно треснувшую в наступившей тишине. Слабое пламя осветило бескровные губы. Потом огонек погас, и в темноте осталась только красная точка его сигареты.

— В нашей резервации никто не относился к этому серьезно, — проговорил он через несколько минут. — Старики хотели, чтобы мы знали их танцы, хранили обычаи и всегда помнили, что мы — все еще народ. Но мы учили эти танцы, чтобы развлекать туристов.

Последовала долгая пауза. Эверард собирал оборудование. Сигарета индейца казалась последней звездой во Вселенной.

— Туристы! — сказал он наконец. — Сегодня я первый раз танцевал ради танца. Раньше я никогда этого не чувствовал.

Эверард промолчал. Внезапно он настороженно прислушался.

— Ты ничего не слышишь, Джек?

В глаза ему ударил луч фонаря.

Секунду он сидел ослепленный, потом, выругавшись, потянулся к станнеру и вскочил на ноги. Из-за деревьев выпрыгнула тень. Эверард отпрянул назад и выстрелил наугад.