Алмаз раздора, До и после Шерлока Холмса - Конан Дойл Артур (2012)

— Именно что. Вот сидят они, значит, завтракают или там обедают, это уж как получится, и тут заявляюсь я с этим вот самым мешком, открываю его и… Дзинь — ля — ля — высыпаю все на стол! — он снова расхохотался, отчетливо представив себе эту сцену.

— А все — это что? — поинтересовался Джон.

— Ну, это… Монетки золотые, доллары то есть.

— Вы что же, хотите сказать, что носите все добытое золото с собой? Это же целое состояние! — поразился Рантер.

— Все состояние золотом? Нет, босс, не так. Оно в основном в банкнотах и облигациях, и упаковал я их, как надо. Отдельно я отложил всего‑то восемьсот долларов, чтобы устроить им это представление. Но что‑то мне кажется, что ночью туда добираться без толку, так что придется все-таки ночевать в номерах.

— Не делайте этого, — с серьезным видом предостерег его бывший кабатчик. — Тут в гостиницах да номерах полно негодяев, и не счесть моряков, которые поутру просыпались с пустыми карманами. Вам лучше всего найти честного, добропорядочного человека и попроситься к нему на ночлег.

— Э — э, прошу прощения, я тут, кажется, маленько заплутал, — смутился золотоискатель. — Если вы покажете мне дорогу туда, где можно надежно пришвартоваться, буду вам премного благодарен.

— Ну, если речь об этом, — ответил Джон Рантер, — то у нас есть свободная комната, и мы будем очень рады, если вы у нас переночуете. Мы с женой люди простые, но что касается теплой спальни и горячего ужина — то милости просим.

— Вот спасибо! Лучше и не скажешь, — просиял путник и пошел вместе с хозяином по узкой, усыпанной гравием дорожке.

На землю уже опускалась ночь, и в соседнем лесу мрачно прокричала сова.

За тридцать лет миссис Рантер превратилась из некогда миловидной девушки в унылую седую старуху с поблекшим лицом и несмелым взглядом забитого существа. Она сдержанно поприветствовала гостя, улыбнувшись ему грустной, вымученной улыбкой, и начала жарить ломтики бекона, которые срезала с огромного свиного бока, свисавшего со стропила прямо в закопченной кухне. Молодой человек положил свой мешок под стул, затем уселся прямо над ним, достал трубку и раскурил ее. Рантер последовал его примеру, то и дело украдкой поглядывая на незнакомца из-под густых бровей.

— Вы бы пальто-то сняли, — сказал он как бы между прочим.

— Нет, я останусь в нем, если вы не возражаете, — ответил гость. — Я никогда его не снимаю.

— Как угодно, — согласился Джон, попыхивая трубкой. — Я подумал, вам будет жарко у огня. Однако, говорят, в Калифорнии всегда жара, так что, возможно, здесь, в Англии, вам и прохладно.

Ответа не последовало, и они оба молча смотрели на ломтики свинины, шипевшие и брызгавшие каплями жира на сковороде.

— Вы на каком судне приплыли? — наконец спросил хозяин.

— На «Мэри Роуз», — ответил гость. — Это трехмачтовая шхуна, и пришла она с грузом кожи и прочего товара. С виду она неказиста, но в море ходит отменно. У мыса Горн мы попали в такой шторм, что не всякая посудина его выдержала бы. Три дня мы шли только на топселе с двойным рифом, и то еле проскочили. Я не мешаю, миссис?

— Нет — нет — торопливо ответила хозяйка. Все это время гость пристально всматривался в ее лицо.

— Думаю, что шкипер и все ребята будут гадать, что же со мной сталось, — продолжал он. — Я так спешил, что не успел с ними и словом перемолвиться. В любом случае все мои пожитки остались на борту, так что они поймут, что я не провалился сквозь землю.

— А вы с кем-нибудь говорили после того, как сошли на берег? — небрежно спросил Рантер.

— Нет.

— А почему вы не забрали свой багаж, если хотели отправиться в Портсмут?

— Дружище, вы никогда не сходили на берег после долгого плавания, иначе бы вы меня не спрашивали. Знали бы вы, какое это удовольствие — размять, наконец, ноги и как следует пройтись пешком. Я бы шел себе и шел, если б не стемнело.