Копи царя Соломона - Генри Райдер Хаггард (1991)

– Некий человек одной со мной крови ушел туда уже давно, и теперь мне надо его найти. – Генри Куртис спокойно взглянул на слугу.

– Это правда. – Амбопа кивнул. – Я недавно встретил одного бродягу, и он рассказал, что два года назад какой-то белый мужчина ушел в пустыню и направился к тем горам. С ним был слуга-охотник. Они не вернулись.

– Откуда ты знаешь, что это был мой брат? – быстро спросил сэр Генри.

– Я этого не сказал. Но когда мне описали, каков он с виду, я понял, что у него были твои глаза и черная борода. Охотника, который шел с ним, звали Джимом. Он из племени бечуанов и носит одежду белых.

– Сэр! – воскликнул я. – Нет никакого сомнения, что это был ваш брат! Я хорошо знал Джима!

– Джордж с детства отличался невероятным упрямством и настойчивостью: что вобьет себе в голову, уже не отступится. Раз он решил одолеть Сулеймановы горы, он их одолел, если, конечно, не случилось какого-либо несчастья.

Я перевел только последнюю фразу.

– Это дальний путь, Инкубу, – мрачно заметил зулус. – Там, за перевалом, тоже все… – Он внезапно оборвал свою речь на полуслове, и горделивое выражение вновь появилось на его красивом лице. – Я пройду с тобой через пустыню и горы! Может быть, и я ищу брата по ту сторону гор…

Я подозрительно покосился на зулуса и спросил:

– Что ты хочешь этим сказать? Тебе что-то известно об этих горах?

– Очень мало. Говорят, за ними лежит прекрасная страна, полная чудес и тайн. Там проходит Великая Дорога, есть высокие деревья, чистые бурные реки и белоснежные вершины. Это страна храбрых воинов. Но стоит ли об этом сейчас думать? Уже садится солнце. Кому суждено, тот увидит его снова.

Я недоверчиво взглянул на туземца. Он определенно что-то скрывал.

– Не бойся меня, Макумазан, – снова усмехнулся Амбопа. – Я не рою ловчую яму, чтобы в нее упал белый человек, и не замышляю недоброе. Если нам когда-нибудь доведется перейти эти горы, я открою все, что знаю. Но помни – смерть бродит на их вершинах. Мудрый отступил бы и вернулся обратно. Снова занялся бы охотой на слонов. Я сказал.

Зулус – или кем он там был на самом деле – поднял в заключение свое копье, повернулся и направился в лагерь. Когда мы тоже вернулись туда, Амбопа, напевая, чистил ружье как самый обычный кафр-слуга.

– Какой странный человек! – шепнул мне сэр Генри.

– Весьма странный, – согласился я и добавил: – Поведение Амбопы не внушает мне доверия. Он что-то знает, но говорить не хочет. Впрочем, этот таинственный зулус – самая подходящая персона для такого безумного предприятия, как наше.

Весь следующий день мы посвятили подготовке к переходу через пустыню. Тащить через раскаленные каменистые равнины все оружие и прочее снаряжение было, конечно же, немыслимо. Мы расплатились с носильщиками и договорились с одним пожилым кафром, чтобы он позаботился о наших вещах до той поры, пока мы не вернемся. У меня сердце разрывалось при мысли, что наши великолепные охотничьи ружья останутся у этого прохвоста, – от одного их вида у него вспыхнули глаза и он не мог оторвать от них жадного взгляда.

Поэтому пришлось принять некоторые меры предосторожности: я зарядил все ружья, взвел курки и объяснил старику, что, если он до них дотронется, наказания не избежать. Не поверив, он тут же схватил мою двустволку. Грохнул выстрел, и пуля пробила солидную дыру в боку одного из его быков, которых как раз загоняли в крааль, а сам он от отдачи ружья свалился на пыльную землю.

Перепуганный кафр тут же вскочил на ноги, но, едва придя в себя, стал требовать компенсации за убитого быка.

– Тогда спрячь это дьявольское отродье в солому, – буркнул он, когда я в ответ пригрозил ему еще более серьезным наказанием, – иначе оно перебьет весь мой скот!

Правда, после этого старый лис поклялся, что будет беречь наши вещи, как дух своего покойного отца.