Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер (2015)

После этого наступило молчание, и Сорвил оглядел друга. На Цоронге уже не было ни алой туники, ни золотистых лат кидрухильского офицера. Он надел облачение родного Сорвилу Зеума: боевой пояс, который стягивал килт из шкуры ягуара, и парик со множеством промасленных завитков, – символ неизвестно чего. Ткань и платье казались до абсурдного чистыми и неношеными, совершенно не вязавшиеся с побитым, изможденным и немытым телом, на которое они были надеты.

– А те, что отстали? – спросил Сорвил. – Что с Оботегвой?

– Понятия не имею… Но, может, это и к лучшему.

Молодой король хотел спросить, что он имеет в виду, но важнее ему показалось не обращать внимания на слезы своего друга.

– Наследников больше нет, Сорвил. Мы все мертвы.

Оба помолчали, размышляя. Растяжки палатки жалобно пели на крепком ветру. Шум в лагере стихал и усиливался с его пульсом, словно небо было стеклом, в котором звуки мира то расплываются, то становятся четкими.

– А Эскелес? – спросил Сорвил, понимая, что всего лишь предполагает, что его наставник выжил. – Что с ним?

Цоронга нахмурился:

– Он же толстяк в голодные времена.

– Что?

– Зеумская поговорка… Означает, что люди вроде него никогда не пропадут.

Сорвил поджал губу, вздрогнув от внезапной боли, пронзившей его.

– Даже когда им следует.

Цоронга потупил взор, словно сожалея о резких словах, а потом с беспомощной улыбкой поднял глаза.

– Зеумские поговорки отличаются резкостью, – сказал он. – Мы всегда отдавали предпочтение мудрости, а не громким словам.

Сорвил фыркнул и широко улыбнулся, но тут же понял, что запутался в собственных противоречивых обвинениях. Столько погибших… Друзья. Товарищи по оружию. Ему претило испытывать радость, забыв об удовольствии и облегчении. Не одну неделю они стремились вместе к победе, одолевая расстояния и собственные слабости, чтобы выполнить смертельную миссию. Они сомневались и боялись. Но крепились. Они победили – и, несмотря на горькие потери, этот факт кричал о себе с ненормальным торжеством.

Наследники погибли в славе… бессмертной славе. Что это была бы за жизнь, проведенная в пререканиях и распутстве, жизнь, подобная смерти?

Цоронга не разделял его праздничных настроений.

– Те, кто упали… – осторожно начал он, как обычно делают друзья, надеясь утешить. – Одни из немногих счастливцев, Цоронга… Правда.

Но, еще не договорив, молодой король понял, что его предположение неверно. Наследный принц горевал не о павших, а о собственном спасении… или его способе.

– Есть еще одна… поговорка, – сказал Цоронга с несвойственным ему сомнением. – Еще одна поговорка, которую тебе нужно узнать.

– Да?

Наследный принц посмотрел прямо в глаза.

– Мужество отбрасывает самую длинную тень.

Сорвил кивнул.

– И что это значит?

Цоронга бросил на него нетерпеливый взгляд с видом человека, который пытается сделать неловкое признание.

– Мы, зеумцы, люди дела, – тяжело вздохнул Цоронга. – Мы живем, почитая память покойных отцов мудростью в суде, отвагой на поле…

– Черный вход в царствие небесное, – перебил Сорвил, вспомнив, как друг объяснял ему основы зеумской религии, заключающиеся в духовном воздействии в мелочах. – Помню.

– Да… Точно. Сказанное означает, что мужество одного человека – это позор для другого…

Он поджал полные губы.

– А ты, конник… Что ты сделал…

Ночь, темнота, смятение чувств и неясных образов вновь обрушились на Сорвила. Он вспомнил, что выкрикнул другу в тот момент, когда Эскелес рухнул на землю…

– Хочешь сказать, что я опозорил тебя?

Суровая улыбка.

– В глазах моих предков… без сомнения.

Сорвил, не веря, замотал головой.

– Я прошу прощения… Может, если повезет, тебя тайком пронесут к черному входу.

Наследный принц нахмурился.