Крайтон Великолепный - Джеймс Барри (1902)

КЭТРИН. С этой занудой? Полагаю, какое-то нарушение этикета. (Она плывет к ФИШЕР). Что-то не так, Фишер?

ФИШЕР (дергая головой). Все хорошо, миледи, все очень хорошо.

АГАТА. Дорогая, в чем дело?

ФИШЕР (с обидой). Его светлость предложил этой кухонной девке вторую чашку чая.

АГАТА. А почему нет?

ФИШЕР. Если его светлости нравится предлагать вторую чашку чая, он мог бы предложить ее мне.

АГАТА. Так вот в чем проблема. Вы хотите еще чая, Фишер?

ФИШЕР. Нет, миледи, но мое положение… чай, прежде всего, следовало предложить мне.

АГАТА. Ах, бедняжка.

Все это занимает время, и к этому моменту гостям, которые с самого начала чувствовали себя неуютно, уже не до еды и питья. Но они знают, что впереди еще один номер программы – ежемесячная речь его светлости. Все ожидают ее с тяжелым чувством, особенно слуги, которые в прошлый раз аплодировали не там, где следовало, и дочери, потому что в позапрошлый раз хозяин дома прошелся по ним. ЭРНЕСТ раздражен тем, что ему придется выслушивать речь дядюшки, хотя его речь гораздо лучше. БРОКЛХОРСТ предчувствует деградацию самого института лордства. Все думают только о себе, за исключением КРАЙТОНА, который знает слабость своего хозяина и боится, как бы тот не «заглох» на середине речи, забыв вторую ее половину. Лорд ЛОУМ, однако, радостно движется к краю пропасти. Он видит скамеечку для ног, поставленную ЭРНЕСТОМ позади стула, и встает на нее, вызывая тем самым естественное негодование племянника. Три леди поджимают губки, слуги опускают головы, хозяин дома обращается к собравшимся.

ЛОРД ЛОУМ. Друзья мои. Мне радостно видеть, что все так счастливы. Некоторые скептики предсказывали, что подобные встречи будут для многих неприятны. Разве они неприятны? Я слышу, как вы смеетесь при этом вопросе.

Ранее он их не слышал, но слышит теперь, и наблюдательный КРАЙТОН подает пример остальным.

ЛОРД ЛОУМ. Не вижу никакого вреда в том, чтобы сказать: до этого дня среди нас были те, кто враждебно относился к самой идее таких встреч, но сегодня эти люди признали свою неправоту. Я смотрю на лорда Броклхорста и не сомневаюсь, он скажет мне, что будет более чем удовлетворен, если для очаровательной дамы, которая сидит рядом с ним, его компания так же приятна, как ему – ее. (Все смотрят на Твини, которую аж трясет). На некоторое время все искусственные и неестественные барьеры (смотрит на КРАЙТОНА, который чуть кланяется) снесены. И очень хочется разрушить их навечно.

Паж громким криком приветствует слова лорда ЛОУМА, и это единственный знаменательный момент его жизни. Он вырастет, женится, но более его никто не услышит.

ЛОРД ДОУМ. Но, боюсь, в реальной жизни такое пока невозможно. И вы знаете, что на несколько ближайших месяцев нас ждет разлука. Мои дочери, мистер Эрнест и мистер Триэрн будут сопровождать меня в путешествии на яхте, в дальние уголки Земли. Менее чем через сорок восемь часов мы выйдем в море.

(Если бы не пристальный взгляд КРАЙТОНА, паж опять подал бы голос).

ЛОРД ЛОУМ. Не думайте, что наша жизнь на яхте будет одним долгим праздником. Всем хорошо известно, что я думаю о чрезмерной роскоши нынешних дней. И я решил, что слова у меня не должны расходиться с делом. В этом путешествии у моих дочерей будет одна служанка на всех.

(Три служанки вскакивают из-за стола, три дочери следуют их примеру).

КРАЙТОН. Милорд!

ЛОРД ЛОУМ. Решение принято.

ЭРНЕСТ. Я полностью с ним согласен.

ЛОРД ЛОУМ. А теперь, друзья мои, я бы хотел дать вам один совет, поделиться житейской мудростью, и, надеюсь, вы подумаете об этом в мое отсутствие. Эту пословицу я впервые услышал много лет тому назад. Никогда ее не забывал. Она постоянно служит мне путеводной звездой. Эта пословица, пословица эта, эта пословица, о которой я говорю…

Он бледнеет, стучит себя по лбу.

ЛЕДИ МЭРИ. Боже, как я понимаю, пословицу он забыл.