Смертельно опасны (антология) - Дозуа Гарднер, Мартин Джордж Р.Р. (2015)

Наступило молчание, и Раиса пожалела о том, что сказала. Когда говорят «после войны», победа подразумевается сама собой, иначе никакого «после» не будет. Да она и не думала, что доживет до «после войны».

Давидка, я решила больше не рваться в асы. Были бы мы оба живы, больше мне ничего не надо. Смотри только не говори никому: здесь все думают, что я все так же хочу этого и отчаянно завидую Лиле Литвяк. Может, Бог, если он есть, услышит меня, и ты найдешься: живой, здоровый, никакой не предатель. Поедем домой, обнимем папу с мамой и Нину и обо всем забудем. Вот какая теперь у меня мечта.

То письмо на случай смерти я храню до сих пор. Надо бы сжечь, ведь теперь некуда его посылать.

Твоя любящая сестра Раиса.

Тревога поднялась на рассвете. Раиса на ощупь натянула комбинезон, сапоги, схватила шлем и перчатки. Инна бежала следом. Над головой рокотали вернувшиеся из полета разведчики.

Механики заливали горючее, заряжали пушки и пулеметы. Намечалась настоящая битва.

Немецкие тяжелые бомбардировщики пересекли линию фронта, сказал Гриднев. Он сам возглавит первую эскадрилью, задача которой – перехват сопровождающих вражеских истребителей. Вторая, женская, эскадрилья взлетит через пятнадцать минут и займется самими бомбардировщиками.

«Яки» взлетали один за другим, жужжа как исполинские пчелы.

Никто не раздумывал – все действовали, как всегда в таких ситуациях. Маруся помогла Раисе залезть в кабину, захлопнула фонарь и побежала убирать колодки из-под шасси. С дюжину «Яков» выстроились в ряд, дожидаясь очереди на взлетную дорожку.

Раиса дождалась своей и поднялась в воздух, где ей сразу сделалось легче. Здесь в случае нападения можно лавировать, не то что на земле, когда сверху сыплются бомбы. Здесь у нее рука на рычаге, палец на спуске.

Инна, летящая следом, помахала ей, Раиса ответила. Эскадрилья построилась пеленгом, следуя за отрядом Гриднева. Все они давно летали вместе, знали друг друга и между мужчинами и женщинами различий больше не делали – нешуточное достижение, если вдуматься, но думать сейчас было некогда. Достаточно было знать, что Алексей Борисов всегда пикирует влево, а в случае опасности делает петлю кверху; что Софья Миронова осторожна и вперед не суется; что Валентина Гущина отличный боец, а востроглазый Федор Баулин замечает цель первым.

«Яки» шли разомкнутым строем, чтобы при необходимости сразу же вступить в бой. Раиса обшаривала глазами небо. Полковник говорил, что до сближения примерно двадцать минут, они должны вот-вот увидеть противника…

– Вон они! – крикнул Баулин. – Тринадцать ноль-ноль!

– Держать строй, – скомандовал Гриднев.

Вражеские самолеты, сверкая фонарями кабин на солнце, будто бы стояли на месте, но все-таки приближались быстро, неотвратимо.

От группы бомбардировщиков отделились мелкие, легкие истребители.

Становилось все интереснее.

«Яки» по приказу командира рассредоточились. Раиса, немного снизившись, вильнула влево и понеслась к цели.

Звено «мессеров» прошло над ней, строча пулеметами.

«Юнкерсов» следовало бить, пока «мессеры» не вернулись.

Приблизившись к ним на расстояние выстрела, Раиса открыла огонь. Инна позади сделала то же самое.

Бомбардировщики отошли назад, истребители вернулись, и начался хаос.

Друзей от врагов отличали по крестам или звездам на фюзеляжах. Столкновение казалось почти неизбежным. Бой шел в трех измерениях и обещал затянуться до последнего снаряда или патрона; у пилотов, и тех и других, был за плечами двухлетний военный опыт. «Мессеры», похожие на торпеды, шныряли туда-сюда.

Командир объявил бомбардировщики первостепенной целью. «Юнкерсы» держались чуть в стороне, и «мессерам» приходилось соблюдать осторожность, чтобы по ошибке не сбить своих, что давало «Якам» определенное преимущество.