Немногие возвратившиеся - Эудженио Корти

С тех пор как четыре дня назад начался бой, я ничего не слышал о Цорци. Поэтому мы оба были счастливы увидеться снова. Хотя при таком морозе страшно лишний раз раскрыть рот, мы долго не могли наговориться. А тем временем колонны вновь начали строиться.

* * *

На землю опустилась ночь. Стало еще холоднее. Чтобы не превратиться в ледяной столб, приходилось постоянно двигаться.

Сначала Цорци и я ходили взад-вперед рядом с нашей колонной, потом принялись прыгать и хлопать себя ладонями по плечам в тщетной попытке согреться. Конечно, это было утомительно, но помогало не замерзнуть насмерть.

Я видел, как страдал майор Беллини. Он хуже, чем кто бы то ни было из нас, переносил мороз. Со мной он разговаривал довольно сухо. Создавалось впечатление, что я виноват в том, что ему пришлось покинуть теплое помещение. Если бы я не выяснил местонахождение «гарнизонного штаба», мы бы так и сидели в избе.

А тем временем столбик термометра продолжал опускаться.

Какая температура была той ночью, по-моему, не знает никто. Для каждого из нас мороз превратился в личного врага, безжалостного убийцу, подкрадывающегося одновременно со всех сторон. Он заставлял нас испытывать ужасные страдания, медленно и неустанно высасывая из нас жизнь. Ему некуда было спешить, он знал, что мы никуда не денемся, и наслаждался своей безраздельной властью.

Как часто впоследствии мне доводилось испытывать такие же ощущения…

* * *

Изредка мы позволяли себе на несколько минут присесть, но очень скоро вскакивали и снова начинали двигаться. Даже самая короткая передышка приводила к тому, что ноги теряли чувствительность.

Время шло.

Здесь же стояла машина генерала. Наш майор периодически подходил к ней и обменивался несколькими словами с сидящими внутри.

А вокруг нас кипела жизнь. Колонна за колонной строились и уходили в разных направлениях.

Около 9 часов вечера откуда-то начали прибывать многочисленные грузовики, орудия, повозки. Вслед за ними – пешие солдаты. Это оказалась дивизия Торино.

Колонна остановилась рядом с нами. Я слышал разговоры о том, что дивизия сначала пыталась выйти по другой дороге в юго-восточном направлении, но наткнулась на противника. Теперь мы должны были объединиться и двигаться вместе на юго-запад.

Немцы потребовали у дивизии Торино тысячу литров бензина, обещая взамен танковую поддержку. Это означало, что дивизия лишится всех запасов горючего. Тем не менее настоятельную просьбу немцев удовлетворили.

Таким образом, в одной точке сошлись следующие дивизии: Пасубио, Торино, отдельные подразделения из Равенны и Селеры, 298-я немецкая дивизия, лишившаяся командования и большей части личного состава, но имеющая восемь или девять танков. Дивизия Пасубио приняла участие в самых тяжелых боях на Дону. Еще два легиона чернорубашечников (батальоны М) – Таглименто и Монтебелло, но изрядно потрепанные.

Сколько нас, итальянцев, оказалось в окружении?

По самым грубым подсчетам – не менее 30 тысяч.

От пронизывающего холода невозможно было ни спрятаться, ни скрыться. Помощи ждать было неоткуда. Мы пытались, как могли, защитить сами себя.

Глава 4

21 декабря

Когда мы наконец тронулись в путь, наступила полночь. Громада колонны растянулась на километры, но движение было упорядоченным: слева шли люди, метрах в восьмидесяти справа от них двигалась техника, в середине – сани, повозки, лошади. Немцы возглавляли колонну.