Надежный тыл - Весела Костадинова

— Теперь ты знаешь, — добавил он, не отводя взгляда. — Я…. не настаиваю ни на чем. Я отпускаю тебя, как женщину, как любовницу, но не отпускаю как моего работника. Я не дам тебе уйти из компании только из-за того, что повел себя как…. кобель.

Моё сердце на миг сжалось от его слов. Я не ожидала такой откровенности, такого… прямого признания.

Я резко подняла голову, почувствовав, как волна удивления смешалась с гневом и странной растерянностью.

— Даниил, — начала я, но он снова перебил. Его голос оставался ровным, спокойным, но каждый его звук проникал в меня как тихое, уверенное напоминание.

— Я не отпущу тебя, как подругу моей дочери, Алин, — произнёс он, не отворачиваясь. — Как человека, которому она… доверяет настолько, что ради этого нарушила нашу многолетнюю традицию.

Его слова заставили меня застыть на месте.

— Я не отпускаю талантливого художника, который ещё даже не раскрыл свой полный потенциал, — добавил он, его тон был твёрдым, но в нём не было давления, лишь уверенность в своей правоте.

Я пыталась найти слова, чтобы ответить, но внутри всё было переполнено: злость на его уверенность, странное облегчение от его слов, горечь от того, насколько все запуталось.

— Я не прошу ничего, чего ты не можешь дать, — продолжил он, как будто чувствуя мою борьбу. — Но ты слишком важна, чтобы просто дать тебе уйти. Анна…. Больше не станет дергать тебя. Я могу тебе это обещать, Алина.

— Даниил… — мой голос прозвучал тише, чем я ожидала, и в нём прозвучало всё: усталость, сомнение, страх и то странное чувство, которое я не могла назвать.

Он слегка наклонился, чтобы взглянуть мне прямо в глаза. Его руки держали меня крепко, но без давления.

— Ты останешься, Лин? — спросил он, и в его голосе не было ни приказа, ни привычной властности, только просьба, такая редкая для него. — Останешься, если я не прикажу, а попрошу?

Его слова повисли в воздухе, их вес был почти осязаемым. Я смотрела на него, чувствуя, как внутри что-то ломается и одновременно перерождается. Эта простая просьба — в ней было больше силы, чем в любом из его прежних приказов.

— Да, — ответила я просто, чуть зажмурив глаза, словно это помогало справиться с накатившими эмоциями. — Я останусь, Даниил.

На мгновение между нами воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом катка.

— Хорошо, — выдохнул он, его голос был тихим. — Хорошо.

Я почувствовала, как он чуть склонился вперёд, и его лоб осторожно коснулся моего. Это движение было удивительно тёплым и интимным, но он не позволил себе ничего лишнего. Только этот момент, только это короткое прикосновение.

— А теперь… может, просто покатаемся, леди совершенство? — добавил он, его голос стал легче, будто этот момент снял с него тяжёлую ношу. — А нет, не совершенство…. Буду учить тебя. Готова?

— Да — засмеялась я, надеясь не выдать глазами все, что чувствовала в этот момент.

19. Анна

Она падала, морщилась от боли, и снова поднималась. Снова падала и снова вставала. С помощью моего мужа. Моего мужа, который 25 лет назад точно так же пытался научить меня кататься на коньках.

Только я тогда позориться не стала. Не моё, так и не моё. Я просто села на скамейку у края катка и наблюдала, как он уверенно скользит по льду, наслаждаясь движением. И всё. Без лишних попыток и унижений.

А она… она выбрала иной путь. Упорно, с упрямым выражением лица, поднималась снова и снова. Как будто ей было важно доказать не только ему, но и самой себе, что она справится.

Я смотрела на эту сцену, чувствуя, как внутри поднимается странная смесь раздражения, обиды и какой-то горькой ревности. Эти движения, это невесомое, бережное прикосновение к её талии — оно было слишком знакомым. Он так же когда-то поднимал меня. Только тогда я была другой. И он был другим.