Надежный тыл - Весела Костадинова

Этот низкий, спокойный тон, в котором слышалась лёгкая усмешка, будто резанул по нервам. Я почувствовала, как волна раздражения смешивается с растерянностью.

— Нет, — резко ответила я, подняв голову и глядя ему прямо в глаза.

Его взгляд был спокойным, но в уголках губ играла едва заметная ухмылка.

— Тогда чего же? — продолжил он, выпрямляясь, но не отводя взгляда. — Гордая снежная королева боится признаться в том, что она не совершенна?

Я почувствовала, как слова попали точно в цель. Это было не просто издёвка, не просто вызов. Это была его привычная игра — играть на слабостях, заставлять реагировать.

Не желая дать ему эту победу, я резко отвернулась, стараясь собраться. Но злость внутри и скользкий лёд оказались коварной комбинацией.

Я сделала всего два шага, прежде чем почувствовала, как нога снова поскальзывается. Всё произошло слишком быстро: равновесие ушло, я замахала руками в попытке удержаться, но лёд словно предательски выскользнул из-под ног.

С громким шлепком я рухнула на лёд, снова почувствовав холод, который пробрался даже через одежду. В этот раз падение было не только болезненным, так что аж дух вышибло на мгновение, но и обидным.

— Лин! — тут же раздался встревоженный голос Киры.

Она скользнула ко мне быстрее, чем я успела собраться с мыслями. Где-то за её спиной я услышала тихий смех Даниила — не злорадный, но всё же до жути раздражающий.

Одним движением он снова оказался рядом и, придержав за талию, помог подняться. Мне хотелось убить Киру, ее подружек и всех остальных на этом катке — свидетелей моего позора. И главное — убить Даниила, державшего за талию и помогающего удержать равновесие. Его хотелось убить с особой жестокостью.

— Просто помоги дойти до края, — прошипела как злая кошка, не глядя в смеющееся красивое лицо.

— Даже не надейся, — ответил он тихо, но в голосе звучала железная уверенность.

Прежде чем я успела возразить, он уверенно развернул меня, направляя к центру площадки. Его движения были такими же плавными, как всегда, словно он уже давно всё решил за нас обоих.

— Будешь дёргаться — отпущу, — добавил он сдержанно, но его предупреждение прозвучало довольно весомо.

Я резко втянула воздух, чувствуя, как внутри нарастает взрыв.

— Даниил, я серьёзно… — начала я, но он перебил.

— Я тоже серьёзно, — спокойно сказал он, продолжая вести меня дальше.

Его уверенность выводила из себя, бесила до зубного скрежета. Но больше всего раздражало то, что я действительно нуждалась в его поддержке. Каждый шаг был борьбой за равновесие, и его сильная рука на моей талии была единственным, что мешало мне снова оказаться на льду.

— Если хочешь знать, — все так же уверенно ведя меня, продолжил он, — твое заявление я выкинул в помойку.

— Что? — выдавила я, не сразу осознав, о чём он говорит.

— Угу. То самое заявление, в котором ты пыталась раз и навсегда поставить точку. Смял и выбросил, — пояснил он с лёгкой, почти ленивой интонацией. — Сразу попал в корзину. С первого броска.

Я почувствовала, как в груди закипает злость, смешанная с обидой.

— Даниил, ты всерьёз полагаешь, что это меня удержит? — голос дрожал от гнева. — Это ты заставил Киру привести меня сюда?

Он резко остановился в центре катка, и, прежде чем я успела сбежать, мягко, но уверенно развернул меня лицом к себе. Его глаза встретились с моими, и в них не было ни намёка на усмешку.

— Нет, — ответил он спокойно. — Я не знал, что она позвала тебя. Судя по всему, и тебе она не сказала, что я здесь буду. Верно?

— Да, — выдохнула я резко, чувствуя, как эмоции накрывают меня. — Я бы не пришла…

— Это наша традиция, Лин, — перебил он тихо, но твёрдо. — 31 декабря я и Кира ходим на каток. Только мы.

Я удивленно вздрогнула, понимая, что сейчас он говорит о действительно важном для него.