Надежный тыл - Весела Костадинова

— Нет. Не поэтому. Зоя, как бы я его не любила, но…. есть вещи, которые оставляют такие шрамы, что простить очень сложно. Они ведь эту аферу… — я едва не выругалась, — вчетвером замыслили. Четыре танкиста, мля! Николай Платонович и Виктор с Даниилом больше 20 лет работают, он им доверяет, почти как себе. А Руслан Альбертович, наш ювелир — учитель Даниила. Павловскому они позже все рассказали…. Дня через три. Мужской, мать их, клуб. Больше, естественно, никто не знал. Даниилу важно было посмотреть на ситуацию со стороны.

— Но простила я его по двум причинам: он ведь не только со своей семейки маски сорвал! Он, Зой, и мою маску снес.

Вздохнула, чуть прикрывая глаза.

— Там, когда он дробил кости нам всем, мне ведь тоже досталось, Зой. За мой поганый язык, за тот цинизм, с которым я отзывалась о нем самом и его семье. Я словно себя со стороны увидела, и мне это не понравилось. Я правда не чувствую вины перед Анной — не я разбила ее семью, там и до меня одни осколки оставались. Но я виновна перед Даниилом. За то, что решила использовать его в своих целях, за то, что и сама не поняла его чувств. Я всегда старалась быть с ним честной, но вот по отношению к себе…. Сколько убеждала себя, что не нуждаюсь в любви, не хочу ее…. Не хотела связывать себя отношениями, — я усмехнулась, — ответственностью. В этом, Зой, как ни странно, я была похожа на Анну. Только в отличие от нее, понимала это. Поэтому и бежала от ответственности. Но… когда думала, что он умирает…. Поняла, что дура в этой истории не Анна, далеко не Анна. Поняла, что люблю. Поняла, что готова…… Готова бороться за того, кого люблю. Но не бороться с Анной, Зой, не доказывать ей, кто лучше, а бороться за то, чтобы сохранить всё, что ему дорого. И поняла ещё кое-что, Зой: любовь — это не только брать. Это и отдавать. Жертвовать чем-то ради другого. Любовь — это работа. Работа над собой, над отношениями. Это умение слушать, слышать и понимать. Это уважать того, кого любишь, и уважать его решения, даже если они тебе не нравятся. Наконец-то поняла, Зоя, все то, чему учила нас с тобой мама Златина. Никто, Зой, не обязан любить нас по определению или потому что так принято или из-за обязательств. Любовь — это нечто большее. Это сложное, хрупкое чувство, которое требует защиты и уважения. С обеих сторон.

Я на мгновение замолчала, чтобы подобрать правильные слова.

— А если всего этого нет… — сказала я, глядя прямо в глаза подруге, — лучше рвать сразу. Не ждать, пока раны загноятся, пока боль превратится в ненависть. Или еще страшнее — в равнодушие.

Зоя кивнула, соглашаясь.

— Простила, — продолжала я, — и еще по одной причине. И ты сейчас станешь смеяться.

Зоя вздохнула, скрестив руки на груди.

— Боже, Лин, боюсь даже предположить, что Даниил ещё натворил. Не томи!

Я не смогла сдержать улыбку.

— Он не бросил Анну полностью.

Зоя удивлённо подняла брови, а я, не дав ей перебить, продолжила:

— Да, по договору ей досталась небольшая квартира и счет в банке. Дом он отдал ей сам, потому что она действительно в него много вложила сил и труда. Понятно что ни машину. ни драгоценности даже не подумал забрать. Для нас с тобой сумма на счету нормальная, даже более чем приличная. Не один и не два миллиона в валюте, как ты понимаешь. Но для неё и Бореньки… это совсем не тот уровень жизни, к которому они привыкли.

Зоя наклонила голову, явно предчувствуя что-то интересное.

— Дом требует постоянного содержания. И этот счёт они ополовинили буквально за месяц. Думаю, Борис тут в большей степени руку приложил — там огромная сумма снята сразу после вступления решения суда в силу. А Дани… — я сделала паузу, чтобы подчеркнуть слова, — теперь он его пополняет. Правда сейчас следит кто именно деньги снимает, не дает Борьке мать полностью раздеть.

— Что? — выдохнула Зоя, не веря услышанному.

— Да, — подтвердила я с лёгкой улыбкой. — Следит, чтобы Анна не осталась совсем без штанов.