Надежный тыл - Весела Костадинова

— Я терпел, — продолжил он после короткой паузы. — Пытался поговорить, объяснить, быть услышанным, но меня ты слушала примерно как Киру. Терпел, потому что верил, что это просто временное непонимание, верил, что любя меня, ты всё-таки заметишь, что мне плохо. Что я ломаюсь. Что я устаю, что и мне порой бывает страшно, что и у меня бывают сомнения в своих силах и в правильности моих решений. Надеялся, что ты увидишь во мне не только каменную стену, но и человека.

Он вздохнул, но его взгляд остался твёрдым и холодным.

— Но знаешь что, Ань? Ты так и не заметила. Ни тогда, ни потом. Ты жила своей жизнью, наслаждаясь теми ресурсами, что я давал. А я… стал жить своей, отдаляясь от тебя все дальше и дальше. Каждый раз от твоего равнодушия, мои чувства умирали все быстрее и быстрее. Ты Бореньке потакала во всем, не замечая в какую мразь превращается наш сын. И здесь наша общая вина — я тоже этого не замечал, до определенного времени. А когда понял — было уже поздно. Ровно тогда я начал вмешиваться в твое воспитание Киры. И схватился за голову!

Анна открыла рот, пытаясь что-то сказать, но он не дал ей шанса.

— Ты воспитывала её, как Бориса, — продолжил он, его тон стал пронзительным. — Подталкивала её к зависимости от других, лишала инициативы, заставляла жить в тени. Твой тотальный контроль и постоянные придирки доводили ее до трясучки. А когда она пыталась хоть что-то рассказать мне, даже не пожаловаться, а просто рассказать, поделиться со мной своими мыслями, чувствами — ты технично оттирала ее от меня! Сколько раз ты кричала на меня, за то, что я пытался понять, в чем проблема с Кирой в очередной вашей ссоре? А сколько раз, когда я наказывал Бориса — ругалась со мной и отменяла наказания? А потом мне же в лицо бросала упреки, что я не занимаюсь детьми? А я, Ань, настолько любил тебя, что…. Что снова и снова закрывал глаза на все это…. И это — моя самая большая ошибка, Ань. Самая большая. И за нее я буду отвечать всю свою жизнь.

Анна судорожно вдохнула, но продолжала молчать, её взгляд метался, словно она искала поддержки, но не находила её.

— Твоя гиперопека ломала жизнь нашей дочери, — добавил Даниил, его голос дрожал от подавляемой боли, — а ты этого даже не замечала. Давила её, считая это любовью. Я уж молчу про то, что говорила ей твоя Анжелика, — добавил он, его тон стал ядовитым. — Об этом позже.

Он выдержал паузу, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил:

— Неудивительно, что, столкнувшись с Алиной, Кира, будучи не глупой, сразу потянулась к ней.

Анна побледнела, её глаза наполнились слезами, но она так и не смогла ничего возразить.

— Знаешь, Ань, что она наговорила Алине после нашей ссоры, цитируя тебя и твою подруженьку? — спросил он, его взгляд стал ледяным.

Он перевёл глаза на меня, и я почувствовала, как по спине пробежал холод.

— А Алина даже глазом не повела, — продолжил он, в его голосе прозвучала едва уловимая благодарность. — Не кричала, не билась в истерике, а слушала.

Он сделал паузу, и его взгляд смягчился, когда он снова посмотрел на меня.