Демон на удаленке - Кармен Луна (2025)

Он шагнул ближе и поднял руку, чтобы осторожно коснуться моего лица. Его пальцы провели по моей щеке, и я почувствовала, как слёзы, которых я так старательно избегала, наконец прорвались наружу.

— Ты отпустила меня, — сказал он с лёгкой горечью в голосе. — Ты дала мне свободу. Но я всё равно все еще остаюсь здесь, как глупец.

— Ты не глупец, — прошептала я, поднимая на него глаза, наполненные болью. — Ты… ты просто не понимаешь, что я не могу быть там, где твоё место. А ты не можешь быть здесь, где моё.

Он посмотрел на меня так, будто эти слова причинили ему физическую боль.

— Значит, это прощание, — тихо сказал он.

Я кивнула, хотя внутри всё кричало от боли.

Его пальцы скользнули по моей щеке, оставляя за собой едва уловимый жар. Взгляд Азгхара был как буря: в нём бушевали тьма и огонь, смешанные с болью, которую он даже не пытался скрыть. Он стоял близко, слишком близко, и воздух между нами, казалось, плавился.

— Половина, — его голос сорвался на низкий хрип, словно он боролся с самим собой. — Ты всегда была моим самым сложным выбором.

Я не успела ответить. Его губы накрыли мои с голодной, почти отчаянной жадностью. Это был не просто поцелуй — это была буря. Его руки обхватили меня, прижимая к нему так крепко, будто он хотел слиться со мной в единое целое. Каждая клеточка моего тела горела в его руках, и я не могла сопротивляться, да и не хотела.

Поцелуй был голодным, яростным, будто он пытался вытянуть из меня всё, что когда-либо чувствовал, и оставить внутри себя. Его пальцы впились в мои волосы, наклоняя мою голову, чтобы углубить поцелуй, его дыхание сливалось с моим, оставляя меня без сил и без возможности думать.

Я чувствовала, как его магия просачивается сквозь его пальцы, струясь по моей коже. Это было тепло и тьма одновременно, искры, пробегающие по венам, разливались по телу. Его губы не просили — они требовали, властвовали, забирали всё, что я могла дать. А я отдавала, полностью и без остатка.

Его когти слегка царапнули мою талию, оставляя за собой не боль, а горячий след, как напоминание о том, что этот демон — не человек. Что это не нежность, а нечто первобытное, дикое. И от этого я чувствовала, как сердце стучит так быстро, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Когда он наконец оторвался, я была вся в его руках, дрожащая, как сломанный лист под ветром. Мои губы пылали, его взгляд, всё ещё прикованный к моему лицу, прожигал насквозь.

— Ты… — мои слова превратились в шёпот, потерянный в его тяжёлом дыхании.

— Я никогда не забуду это, Половина, — его голос был низким и прерывистым. — Даже если проживу вечность.

Его взгляд был наполнен невыносимой болью, но в то же время в нём читалась решимость. Он коснулся моих волос, а затем, словно боясь, что не сможет оторваться, резко отпустил меня.

— Прощай, Полина, — сказал он, и в его словах прозвучал последний рёв демона, лишённого того, чего он так жаждал.

И он исчез, оставив меня стоять в пустой комнате, охваченной холодом, который ни одно одеяло теперь не согреет.

Эпилог

Дождь бил по стеклу, рисуя тонкие потёки, и я, укутанная в плед, сидела на диване, чувствуя себя жалким подобием человека. Голова гудела, температура держалась уже третий день, а в желудке урчало так, будто там собралась целая армия бунтующих гномов.

— Барсик, — простонала я, пытаясь дотянуться до чашки с остывшим чаем. — Умоляю, превратись в разумного кота и сходи за лекарствами. Или хотя бы за булочкой. С маслом.

Но Барсик лишь недовольно махнул хвостом и отвернулся. Ему, видимо, тоже было не до меня: его миска пустовала с утра, и он, по всей видимости, уже составил план захвата соседской кухни.

Я откинулась на спинку дивана и попыталась вдохнуть носом. Попытка провалилась. Теперь я могла дышать только ртом, а это, знаете ли, добавляло в образ умирающей драматизма.