Любимый в подарок - Селена Лан

Вот только Лаура не смогла терпеть происходящее — шевеля своим грузным телом, она быстро удалилась. А потом, когда Марк всё-таки выдохся и уставший присел на искромсанный осколком от зеркала диван, в гостиной появилась служанка, переодетая в простой спортивный костюм и везущая за собой два чемодана на колёсиках.

— Она что, уходит? — сказал вслух мой отец, то, что все подумали.

Марк, увидев свою сбегающую прислугу, встрепенулся и произнеся:

— Лаура, нет, только не ты! — бросился к ней, догнал и повис у женщины на шее, всхлипывая, как маленький ребёнок.

Лаура что-то ласково говорила ему на итальянском и поглаживала по спине, а он ей отвечал сквозь слёзы, опять же, как маленький мальчик, который боится отпустить маму.

Смотреть на эту сцену без сочувствия было невозможно. Полина начала плакать, а на Эдуарде Игнатьевиче лица не было.

— Как же я виноват перед ним, — тихо проговорил он и снова обратился к нотариусу: — Давай и этой милой женщине тоже что-нибудь оставим. Быть вместо матери таком оболтусу не каждая бы смогла.

Нотариус согласно кивнул и озвучил предположительную сумму, которую можно перечислить на счёт итальянки.

— Отдайте Марку мою долю, — произнесла я, не выдержав психологической нагрузки, что навалилась на меня в виде неожиданного наследства. — Так будет справедливей. Ведь я Вам всё-таки никто.

Все, включая Полину и охранников, посмотрели на меня как на дуру.

Глава 22

Глеб тоже смотрел с удивлением и, я бы даже сказала, с восхищением.

— Светонька, — ласково произнёс Эдуард Игнатьевич, — ты очень хорошая девочка, просто мечта для любого мужчины, но поверь, сейчас ты не права. Думаешь у меня не болит душа за Марка? Очень болит. Но я понимаю, что дать ему больше наследства, значит погубить. Он же всё промотает! А дальше что? Пусть учится зарабатывать, по-другому его не перевоспитать.

— Простите, но я считаю, что Светлана права, — поддержал меня Глеб. — Мы Вам абсолютно чужие люди и Вы так просто готовы отдать нам часть своего состояния. Откуда Вы можете знать, что мы, всё не промотаем?

— То есть, ты тоже хочешь отказаться от своей доли? — прищурился Эдуард Игнатьевич.

— Да, готов.

Теперь уже на него все смотрели как идиота, кроме меня конечно же.

— А как же клиника? — спросил отец Марка. — Кто будет контролировать средства на её строительство и на лечение больных?

— Кроме меня разве некому? Неужели за столько лет в вашем окружении нет ни одного человека, кому вы можете доверить столь ответственное дело?

— И в самом деле, Эд, почему ты ко мне с этим не обратился? — с грустью в голосе заговорил мой отец. — Мы ведь столько лет с тобой вместе плечо к плечу, спина к спине! Я хоть раз тебя предавал?

Эдуард Игнатьевич задумался.

— Ну хотя бы от должности главврача не отказываешься? — спросил он Глеба с прищуром, снова переведя на него внимание.

— От этой должности не откажусь и обещаю, сделаю всё, чтобы клиника работала должным образом.

Отец Марка одобрительно кивнул.

— Ну что ж, вот и разобрались, кто на что способен и готов ли к наследству. — Посмотрев на нотариуса спросил: — Ты всё понял?

— Да, Эдуард Игнатьевич, всё оформлю как Вам угодно. Распечатаю документы и дам Вам на подпись.

— Вот и славно, — со вздохом вымолвил отец Марка. — А теперь давайте выпьем, чтобы закрепить наше знакомство и дружбу, — улыбнулся он Глебу.

— Эдичка, тебе нельзя, — лаково пропищала Полина, положив ладошку на его предплечье.

Эдуард Игнатьевич улыбнулся ей, легко похлопал по её ручке.

— Я чуть-чуть, нежность моя, только для поддержания традиции. — Лаура! — крикнул он служанку и сказал ей что-то по-итальянски.

К этому моменту женщина уже успокоила Марка и подошла к нам. Марк ушёл, продемонстрировав своё пренебрежение к собравшимся. Впрочем, он уже никому не был интересен.