Любимый в подарок - Селена Лан

— И там и там есть свои плюсы и минусы. Интриги и склоки в больнице тоже имеются, но в актёрской среде их гораздо больше. За каждую новую роль приходится зубами хвататься и крепко держать, чтобы не отняли. Крики режисёра терпеть, капризы актёров первого плана, множество однотипных, надоевших дублей. В общем, актёром быть сложнее.

— Так в чём проблема? Вернись профессию!

— Думал об этом. Но сначала надо кредит за дом погасить.

— Давай помогу! — воодушевился Эдуард Игнатьевич и достал из внутреннего кармана жилета телефон. — Говори какой у тебя банк, телефон и скольно нужно для погашения кредита.

— Не нужно, я сам.

— Ещё как нужно! Считай это благодарностью за спасение Полины и дурня моего.

— Если я кому-то помогаю, то бескорыстно, — ответил Глеб и посмотрел на меня.

Почему-то я смутилась от его взгляда, что не мог не заметить проницательный Эдуард Игнатьевич. Пожилой мужчина смотрел где-то минуту то на него, то на меня, затем его осенило:

— Погоди-ка! Так это ты был в качестве “подарка” у Светланы! — Теперь пришла очередь смущаться Глебу. Он тут же начал делать вид, что проверяет капельницу и состояние пациентки. — М-да-а-а-а, дела-а-а-а, — протянул отец Марка, переведя внимание на меня. — Зачем же за моего оболтуса замуж выходишь, если в “подарок” свой влюбилась?

Я была удивлена услышанному: неужели это так очевидно? Уж и не знала, то ли краснеть мне, то ли бледнеть под мужскими пронизывающими взглядами с двух сторон.

— Я не хотела замуж за вашего прид… кхм, за Марка. Но на этом настаивал отец. Да и Вы очень сильно этого хотели, разве не так?

— Я-то хотел, ну а ты, хочешь?

— Нет.

— Так чего тогда ты голову нам всем морочила?!

— Скажите спасибо Вашему партнёру и другу! — не выдержала я. Немного успокоившись, более тише произнесла: — Простите. Замуж за Вашего сына не хочу, но и нищей быть тоже не желаю, поэтому согласилась.

Эдуард Игнатьевич, поджав губы, закивал.

— Спасибо за честность, — с грустью вымолвил он, и схватившись рукой за печень, побледнел и прикрыл глаза.

Глеб тут же к нему подошёл и начал расспрашивать и осматривать, как истинной врач.

— Всё нормально. Просто печень моя скоро раньше меня сдохнет от всех лекарств, что принимаю, а если их не принимать, то быстрее сдохну я. — отшутился отец Марка, вымученно улыбаясь.

— Вам лучше прилечь, — посоветовал мой доктор.

— Да-да, сейчас уйду к себе, помоги подняться.

Глеб помог и, наказав мне следить за Полиной, отправился проводить Эдуарда Игнатьевича.

Я посмотрела на уровень жидкости во флаконе, была уже половина. Капля за каплей в Полине прибавлялась жизнь, это было заметно по изменившемуся лицу, которое уже не выглядело страдальческим. Девушка даже приоткрыла глаза и недовольно замычала, увидев капельницу.

— Тише-тише, — остановила я её руку, в которой торчала игла, а то Поля хотела её поднять.

— Больно, — простонала она.

— Терпи.

— Не хочу терпеть. И вообще, устала я, спать хочу.

— Поспи, сейчас можно.

— Что это? — более внимательно посмотрела она на капельницу.

— Спасительная жидкость. Организм твой промыть надо.

Я коротко рассказала ей, что произошло. Девушка начала реветь.

— Я наверное не в себе была, потому что не помню ничего.

— Конечно не в себе, — принялась я её утешать, поглаживая по другой руке. — Думаю, не настолько ты дура, чтобы так себя подставлять перед Эдуардом Игнатьевичем. Кстати, он хорошо к тебе относится, несмотря на то, что ты беременность придумала. Зачем тебе надо было врать?

Полина посмотрела на меня с упрёком.