Он. Она. Другая - Лия Султан

— Мы сходим, — подает голос муж.

— Мы с тобой уже никуда не пойдем. Разве что только в суд…разводится, — нервы сдают и я, не стесняясь постороннего человека и свекрови, хамлю мужу.

— Дети, перестаньте, — ругает нас свекровь.

Через несколько минут парень снова берет тонометр, чтобы проверить давление.

— 130 на 100, уже лучше. Я дам сигнал в поликлинику. Вы к какой относитесь?

— Я в частной наблюдаюсь, по прикреплению.

— Вот туда и дам. Завтра вам оттуда позвонят. Обязательно сходите.

Фельдшер заполняет два документа, один из которых оставляет на тумбочке. Затем застегивает свою большую сумку, встает и неожиданно улыбается мне.

— Поправляйтесь, отдыхайте, не нервничайте! И обязательно покушайте! — рекомендует он и выходит из комнаты.

— Я провожу, — следом за них идет Таир.

Остаемся наедине со свекровью, которая подходит ближе и садится на край кровати.

— Дада рассказал все Ираде, — свекровь кладет свою ладонь поверх моей. — Она сама позвонила. Сказала, Нафиса тебя искала, а потом заснула.

— Хорошо. Главное, она все знает.

Апа хочет еще что-то сказать, но видимо, передумав, молчит и разглаживает складки на одеяле, которым меня укрыли.

— Я тебе принесу поесть. Надо сил набираться, — она встает и виновато глядит на меня.

— Апа, я сама спущусь сейчас.

— Нет-нет, тебе сказали отдыхать. Вот и отдыхай. Утро вечера мудренее.

Конечно, она все сделала по-своему, накормила, напоила чаем и уходя, выключила за собой свет и прикрыла дверь. Таир ко мне больше не заходил. После тяжелого дня сон сморил меня мгновенно. Впервые за неделю проспала на нормальной кровати и несколько часов кряду. А проснулась, как ни странно, отдохнувшей, но вспотевшей. Села на кровати, спустила ноги. Немного штормило, но я все равно встала и пошла в гардеробную за сменной одеждой.

Надев домашний костюм и легкую кофточку с длинными рукавами, выхожу из спальни, тихо крадусь по холлу, чтобы не разбудить родителей и спускаюсь на первый этаж. В горле пересохло и мне очень хочется пить. Замечаю, что на кухне горит свет, хотя на часах четыре часа утра. Понимаю, нутром чую, что там Таир. И хочется, и колется войти. Боже мой, что мне делать? Как вырвать из сердца эту любовь к нему? Как научиться ненавидеть? Встаю в дверях и смотрю на его спину. Сидит, ссутулившись, а рядом бутылка Казахстанского коньяка. Как завороженная, наблюдаю за тем, как он наливает янтарную жидкость в рюмку и разом опрокидывает рюмку. Утробно рычит, роняет голову на стол.

— Таир, иди спать, — прохожу мимо него к столешнице.

— А ты почему не спишь? — угрюмо спросил он мне в спину.

— Выспалась уже, — наливаю стаканы воды, поворачиваюсь к нему и едва не роняю его на пол. Таир сидит, выпрямившись, и буравит меня холодным взглядом. Таким холодным, что мороз по коже бежит, с а сердце покрывается корочкой льда. Да-да, то самое хрустальное сердце, которое я когда-то принесла ему в ладонях, бережно отдала, а он поиграл с ним и бросил на землю. Оно упало к его ногам и вдребезги разбилось и рассыпалось на тысячи осколков. Но он и тогда меня не пожалел, а прошелся по ним, раскрошив все напрочь.

— Почему так смотришь? — не прерывая зрительного контакта, делаю большой глоток. Вода стекает по подбородку, тонкая струйка бежит по шее и попадает под футболку. Вытираю кожу внутренней стороной ладони.

— Садись, поговорим, — велит он и указывает взглядом на стул напротив.

— Ты в состоянии говорить? — заламываю бровь.

— Я выпил не так много, как ты думаешь, — он резко встает, подходит к двери и закрывает ее. Видимо, чтобы нас не услышали мама с папой.