Папа есть, нужна Любовь - Татьяна Любимая

Скорей бы суббота. Мне кажется, встреча с Таечкой и ее папой что-то изменит в моей жизни. Обязательно в лучшую сторону. Не в том плане, что я могу стать кем-то для них близким. Это, увы, невозможно. А в том, что они вдохновляют меня, напитывают силой, придают уверенность. Мне нужна подзарядка, чтобы довести развод до конца. Стать свободной и полностью посвятить себя материнству.

Уверена, я справлюсь. Надо только немного потерпеть и поберечь себя.

Убираю рвотные массы с пола, ставлю тазик возле кровати на всякий случай.

Только после всего этого ложусь в кровать и тут же проваливаюсь в глубокий сон.

Но ни на следующее утро, ни позже до клиники я добраться не могу. Токсикоз страшенный.

Сил хватает только дойти до туалета и обратно. Все остальное время я лежу пластом. Мне кажется, я умираю.

Валентина Петровна ухаживает теперь и за мной. Поит чаем с лимоном, куриным бульоном. Почти все выходит обратно, отпугивая от меня Бориса. Мы опять живем в разных спальнях.

Врачи скорой, которых он вызвал на следующий день, выслушали диагноз (у меня же стресс и справка от Марины Дмитриевны есть), вкололи успокоительное и уехали с рекомендацией обратиться к терапевту.

Определенно кто-то там наверху мне помогает.

Скорей бы выходной. Не знаю как, но на встречу с Таечкой я поеду. Никто меня не удержит.

Неожиданно в пятницу вечером зарядил сильный дождь, спутав мне все планы. Лил весь день субботы. В воскресенье продолжился.

С тоской смотрела в окно, на капли, что стекали по стеклу. Душа плакала вместе с небом, что не увижу Таечку еще неделю. Несмотря на слабость и немощность, я планировала поехать в парк. Потому что она, моя девочка, тоже ждет встречи со мной, а тут такая подстава от неба.

Мой телефон Борис мне так и не вернул. Сказал, что разбил, я не верю.

Забрал ноутбук, якобы он нужен на работе.

Вранье.

Ему нужно оставить меня без связи с внешним миром.

Еще он запретил сиделке давать мне звонить. Теперь ей платит он. Значительно больше, чем я. За двоих. И она боится его ослушаться.

Я даже не знаю, что делается у меня в салоне. Справляются ли девочки. Не подводят ли поставщики. Есть ли продажи.

Но эти вопросы идут фоном. Важное — моя беременность, которую я продолжаю скрывать от мужа, свекрови и Валентины Петровны. Хотя последняя, мне кажется, догадывается, только спросить не смеет.

Не могу обратиться к ней за помощью. Мне кажется, она сразу доложит обо всех моих попытках связаться с кем-либо «хозяину». Поэтому и с ней минимизирую общение.

Борис несколько раз пытался подкатить снова. Результат всегда одинаков — меня тошнит. Дома его вижу все реже. Зато без него мне легче.

Свободного времени вагон. По памяти пытаюсь вспомнить номер, что мне говорила малышка.

Улучив момент, когда мужа дома нет, а сиделка моет свекровь в ванной, иду в ее комнату, по стеночке перебирая руками. Голова кружится от слабости и волнения.

Крадусь как преступник.

Телефон Аллы Васильевны лежит на столике. Он у нее старый, еще с кнопками и без пароля. Для вызова сына ей вообще нужно нажать только единицу. Я на двойке, но мне она ни разу не звонила. К счастью. А сейчас я и вовсе без связи.

Набираю номер, что более-менее восстановила в памяти.

Слушаю гудки. Мое сердце стучит так же громко, как они.

— Слушаю, — мужской голос. Незнакомый.

— Алло, здравствуйте, мне нужен Тимур Вершинин.

— Нет тут такого, — грубо. — Вы ошиблись номером.

Опять гудки.

Набираю еще несколько комбинаций, прислушиваясь к шуму воды.

На одном номере ответил мальчик. На другом — девушка. Еще какие-то люди. Все мимо.

Вариантов больше нет.

Номер Вики не помню тоже.

Набираю салон.

И трубку берет Борис!

Вздрогнув, сбрасываю.

Ухожу к себе расстроенная. Робкая надежда, что услышу голоса важных для меня людей, так нужных мне сейчас, растаяла.