Папа есть, нужна Любовь - Татьяна Любимая

А потом случилась измена мужа, моя…

И я отмела мысли о ребенке.

Теперь, наверное, и не рожу уже. Прививка от мужчин качественная попалась.

Высаживаю бабу Катю возле дома. Подняться к отцу желания нет.

Ссылаясь на срочные дела, прощаюсь с женщиной, еду в салон.

Глава 18

Подъезжаю к светофору на мигающий зеленый. Торможу у стоп-линии.

Душно сегодня, обмахиваюсь ладошкой. В последнее время из-за жары чувствую себя овощем.

Вроде молодая еще, чтобы на магнитные бури реагировать, — усмехаюсь про себя.

Бездумным взглядом скольжу по идущим перед машиной пешеходам: бабка какая-то с хозяйственной сумкой-каталкой, парень в наушниках, Таечка.

Таечка?

Маленькая девочка с взлохмаченными волосами, в синих гольфиках, платьице в цветочек. И что-то круглое темное крепко прижимает к груди, похожее на моток ниток.

Нет-нет, не может маленькая девочка так сильно походить на мою знакомую, которую я вспоминаю почти каждый день. Желтый шарик Петруша давно сдулся, но выкинуть его рука не поднялась. Убрала его в коробочку с безделушками, периодически натыкаюсь, гадая, как поживает его бывшая маленькая хозяйка.

Мне очень хотелось сходить в парк в субботу или воскресенье, вдруг мы с Тасей еще бы встретились, пообщались, но из-за болезни свекрови за весь месяц ни разу вырваться не получилось.

С кем идет Тася — с бабкой или с парнем? С бабкой, наверное. Разговаривает она с девочкой. Малышка, нахмурившись, отвечает. Бабка недовольно качает головой.

Можно бы успокоиться, что девочка с родственницей, но…

Неотрывно смотрю на малышку, интуиция подсказывает: что-то тут не то.

Бабка перешла дорогу, повернула к магазину, парень — налево, а Тася, я уже не сомневаюсь, что это она, остановилась и в замешательстве крутит головой, раздумывая куда ей идти дальше.

Она одна!

Почему ребенок один на улице? Куда смотрят родители?

А если они ее обидели, и она убежала? Потерялась?

Множество вопросов роятся, наслаиваются друг на друга, предположения пугают жуткими картинами.

Возле магазина стоят двое патрульных, бабка подошла к ним, что-то сказала, махнула в сторону девочки.

Поспешно открываю окно, хочу окликнуть Тасю. Но вдруг девочка испугается и сбежит?

Сзади сигналят. Показываю левый поворот, перестраиваюсь с правой полосы в левую под новый гвалт недовольных сигналов. Сворачиваю в ближайший карман, чудом избежав столкновения со встречной машиной.

Выскакиваю из машины, бегу к малышке.

— Тася!

Она оборачивается, смотрит на меня, вижу — узнает! Личико разглаживается, появляется робкая улыбка.

— Девочка моя, — подбежав, опускаюсь перед ней на корточки. — Ты меня помнишь? Я тетя Люба. Ты мне в парке шарик подарила. Петрушу. Помнишь? — Кивает. — Ты почему одна? Где твои родители? — глажу ее по распущенным волосам, плечикам.

Господи, какая же она маленькая! И одна!

Пальцы нащупывают в волосах заколку. Мою! Держится на честном слове.

— Папа на лаботе, — шепчет мне доверительно, пока я перецепляю украшение, прихватив волосы со лба и боков на макушку, — а няня злая. Она не лазлешила заблать Кузю, сказала, у нее на собачек чих, и папа будет лугаться.

Раскрывает ручки, показывает мне темный комок с черными глазками — бусинками. На животике девочки грязное пятно и ручки в пыли.

— А еще она сказала, что собачка стлашная.

Страшная. Но говорю обратное:

— Очень милый песик. Его зовут Кузя?

— Да, — уверенно кивает. — Видишь, какой он чельненький? Как домовенок Кузя. Он потелялся и плакал, — опять прижимает щенка к груди.

— Но почему ты гуляешь по городу одна, Таечка? Где твоя няня?

О маме ни слова не сказала. А вдруг ее нет… От этой догадки сердце сжимается от боли и жалости. Нет — нет, у такой крошечки обязательно должна быть мама. Непременно хорошая, добрая и красивая, иначе в кого тогда Таечка?