Запретная любовь - Карен Робардс

— Если ты сделаешь это, моя девочка, то я выдеру тебя, поверь мне, — зловеще прошептал он.

Судя по его решительному виду, можно было не сомневаться: граф выполнит свое обещание. Безнадежность собственного положения привела ее в ярость, ирландская кровь вновь закипела в жилах.

— Но почему ты не можешь взять меня с собой в Лондон? — яростно вскричала она. — Я уже слишком взрослая для пансиона! Я больше не ребенок, я уже женщина!

Оглядев ее с ног до головы, граф вынужден был признать, что Меган не погрешила против правды. Она и в самом деле уже стала женщиной — во всяком случае, на вид. Однако ее ум оставался умом капризного ребенка, который любой ценой хочет получить желаемое. Но этого Джастин как раз и не мог допустить.

— Я уже сказал тебе, что это невозможно, — резко ответил он. — Вот на следующий год, когда тебе исполнится восемнадцать, мы поговорим. А пока придется вернуться в пансион. И давай больше не возвращаться к этой теме.

Говорить так с Меган было все равно что поднести горящую спичку к пороху: девушка взорвалась.

— Ты не заставишь меня! — завопила она, вырываясь из тисков его рук.

Чтобы не выпустить Меган, граф крепче прижал ее к себе. И на короткое мгновение она ощутила силу и тепло его тела, почувствовала, как его мускулистая грудь прикоснулась к ее груди. А потом, к его изумлению, ей удалось отпрянуть от него настолько, что девушка смогла приподнять ногу и изо всех сил ударить графа по голени.

Ей было ничуть не менее больно, чем ему. Но Джастин едва вздрогнул, а вот Меган готова была взвыть от боли. Ее выходка вновь разозлила его, во всяком случае, девушка увидела, что глаза опекуна вспыхнули.

— Ах ты, маленькая… — выдохнул Джастин, не договорив, впрочем, до конца.

Не успела Меган и слова молвить, как граф, схватив ее в охапку, обошел с ней вокруг стола и уселся на стул, уложив ее поперек колен. Меган визжала и царапалась, как дикая кошка, но он крепко держал ее. Почувствовав, что опекун задирает ей юбки, девушка принялась брыкаться изо всех сил, но ничто не могло остановить Джастина. Отвесив ей три шлепка, граф резко встал, поставив Меган на ноги.

— Скотина! — взвизгнула она, вырываясь от него.

Граф спокойно смотрел на воспитанницу, в глазах его светилось что-то непонятное. Но она отчетливо увидела, что скулы Джастина постепенно багровеют, и поняла, что он просто сатанеет от ярости.

— Отправляйся собирать вещи! — приказал он и, отвернувшись, уставился на лужайку. Казалось, он едва сдерживает гнев. — Мы уедем сразу после ленча.

— Никуда я не поеду! — вскричала Меган, понимая, однако, что не заставит опекуна изменить свое решение. Пожалуй, впервые в жизни девушка решила поступить благоразумно, поэтому она промолчала и, опустив голову, побрела прочь из комнаты.

Как только Меган ушла, Джастин глубоко вздохнул и уселся за стол, глядя невидящим взором на остывшие угли. Он вовсе не собирался шлепать ее, видит Бог, он никогда не бил женщин, но поведение Меган, напоминающее поведение испорченного ребенка, разъярило его. Так чего еще ждать? Но… Едва его рука прикоснулась к ее нежному и мягкому бедру, он почувствовал столь горячее желание, что испугался. Ему до боли захотелось не бить, а ласкать это трепещущее тело. Отвращение к себе заставило его прекратить шлепки, зато теперь Джастин еще острее ощутил необходимость уберечь девушку от возможных неприятностей, с которыми она могла встретиться в ее возрасте. Но все же стыд жег его, потому что он теперь думал о Меган совсем не так, как опекун должен думать о своей воспитаннице. За последние двадцать из своих тридцати шести лет граф хотел многих женщин и почти всех получал. Но никогда еще никто не возбуждал его так сильно.

Джастин все еще смотрел на камин, когда в комнату вошел Донован. Увидев господина, управляющий резко остановился, а потом, извинившись, попятился назад.