Запретная любовь - Карен Робардс

Несколько минут спустя граф повернулся к своей воспитаннице. Порозовевшая после ванны, девушка смотрела на него, широко раскрыв свои огромные глаза. Концы ее волос опустились в воду. Наблюдая за графом, занимавшимся столь необычным делом, Меган совершенно забыла о своей недавней стыдливости, и теперь Джастин видел ее обнаженную грудь. Впрочем, похоже, его ничуть не взволновало это зрелище. Нахмурившись, он взял широкое полотенце, которое успел подогреть на каминной полке, и, разведя руки в стороны, кивком предложил девушке выбраться из ванны и завернуться в полотенце.

— Вылезай! — приказал он.

Меган молча смотрела на опекуна. Щеки ее пылали; она отрицательно покачала головой, потому что не решалась явить взору графа все свое обнаженное тело — ведь тогда он тотчас захотел бы ее. Хотя она и задумала этой ночью сломить его упрямство, но одно дело — задумать, а другое — хладнокровно осуществить свой план.

— Вылезай! — повторил Джастин.

Судорожно сглотнув, Меган переступила край ванны. Она почувствовала, что зарделась как мак. Граф тотчас же завернул ее в полотенце, но в то короткое мгновение, что она стояла перед ним нагая, он все же оглядел ее тело. Но в его взгляде не было желания; Меган поняла, что он просто осматривает ее — видимо, желая убедиться, что она действительно беременна.

Завернув Меган в полотенце, граф легонько отстранил ее от себя. Она почувствовала разочарование — потому что надеялась, что Джастин сам оботрет ее.

Отвернувшись от своей воспитанницы, граф невидящим взглядом уставился на огонь в камине. Меган заметила, что на его жестких темных волосах и винного цвета шерстяном камзоле сверкают, точно бриллианты, капельки воды. Видно, он тоже изрядно промок под дождем, но даже не подумал позаботиться о себе — думал лишь о том, чтобы согреть и искупать ее. Хотя граф и злился на нее, он — как, впрочем, и всегда — заботился о ней. Наблюдая за этим высоким сильным мужчиной — он по-прежнему смотрел на причудливые языки пламени, пляшущие в камине, — Меган ощущала небывалый прилив нежности…

— Джастин, ты промок, — тихо проговорила она.

Она замерла, прижимая полотенце к груди. Из-под полуопущенных век граф внимательно оглядел ее — мокрое полотенце не скрывало, а, скорее, подчеркивало изящество ее фигуры. Затем он снова отвернулся.

— Я сумею совладать с собой, — сухо проговорил он, вновь уставившись на огонь. — Твоя ночная рубашка в саквояже. В том, который ближе к тебе. Надевай ее и ложись в постель. Можешь поужинать прямо в постели, а потом засыпай.

— А ты? — решилась спросить она.

Граф покосился на нее.

— Что — я?

— Разве ты… разве ты не хочешь переодеться, помыться и тоже лечь в постель? Я поделюсь с тобой ужином. — Меган ласково улыбнулась ему, ее фиалковые глаза наполнились любовью.

Лицо Джастина словно окаменело.

— Пытаешься соблазнить меня? — В его голосе звучало презрение.

Меган поняла, что ей надо предпринять нечто необыкновенное, если она задумала заставить графа сменить гнев на милость. А потому о скромности и робости следовало забыть.

— Да, — тихо проговорила она, направляясь к нему.

Подойдя почти вплотную к Джастину, она протянула к нему руки — полотенце тут же соскользнуло на пол. Совершенно нагая, с распущенными до бедер волосами, освещаемыми красноватыми отблесками пламени, она была прекрасна. Граф невольно залюбовался ею. Меган с удовлетворением отметила, как напряглись мускулы его лица. Он желал ее сейчас и не сумел бы скрыть этого, даже если бы очень захотел.

— Все еще наказываешь меня, Меган? — спросил он.