Ставлю на тебя - Линн Пайнтер

Он посмотрел на меня, едва заметно кивнув головой в сторону обеденного стола, и я поняла, что он задумал, как только он положил руки мне на талию. Формально мы были на кухне, но из-за открытой планировки большая часть комнаты была видна.

Они могли нас видеть, как на ладони, но мы могли делать вид, что ничего не замечаем, поэтому если бы они перестали спорить и посмотрели в сторону кухни, то увидели бы, как мы тут строим из себя влюблённых.

Конечно, всё, на чём я могла сосредоточиться, это тепло пальцев Чарли, когда он слегка сжал мою талию. У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела на его губы, и он прошептал: — Мы должны поцеловаться.

— Что? — прошипела я, и мои щеки запылали. — Ты серьёзно?

— Ну, если ты боишься влюбиться в меня, я понимаю, — прошептал он в ответ, его рот изогнулся в наглой ухмылке. — Но он взбесится, и это будет просто иде-блять-ально.

Он был прав насчёт Скотта, учитывая то, что только что произошло в столовой. Время было выбрано идеально. Я это знала, но при мысли о поцелуе с Чарли, о том, что Чарли Сэмпсон поцелует меня, я просто теряла голову.

Я обняла его за плечи, желая быть достаточно смелой, чтобы пойти ва-банк, даже когда тысячи бабочек запорхали у меня в животе. Нервозность пронзила меня, но я спокойно сказала: — Давай сделаем это, Сэмпсон.

Его губы прижались к моим, и мой мозг быстро провёл инвентаризацию сенсорных деталей: слабое давление кончиков его пальцев, скользящих по моей пояснице, звук вилки, скребущей по тарелке за столом, и запах бекона на плите. Я глубоко вдохнула, готовясь к страстному, реалистичному поцелую.

Но Чарли решил начать с небольшой прелюдии.

Его глаза оставались открытыми, в уголках появились морщинки, пока мы обменивались взглядами, словно делились тайной, а его зубы слегка прикусили мою нижнюю губу. Клянусь, я почувствовала отголоски этого покусывания в каждой клеточке тела, прежде чем он раскрыл мой рот своим, наклонил голову и поцеловал меня по-настоящему: закрыв глаза, дыхание, сплетённое воедино и тёплые губы на моих.

В моменте я забыла обо всём — о дыхание, о том, что нужно играть какую-то роль, о любых других мыслях — когда он целовал меня так, словно наступил рассвет, и он всю ночь мечтал обо мне. «Это Чарли», — единственная осознанная мысль, пришедшая мне в голову, но слова не смогли напомнить мне, что мы просто целовались на публику, когда я услышала его прерывистое дыхание.

Оно было таким же прерывистым, как и моё, и что-то в этом сходстве заставило меня поджать пальцы на ногах и вцепиться в его плечи.

Когда он отстранился и посмотрел на меня, я быстро моргнула, пытаясь сориентироваться. Где я? В голове был полный кавардак: восторг, непонимание и сомнения переполняли меня, пока его рот не растянулся в озорной ухмылке.

Такой озорной ухмылке.

— Вау, Очкарик, — сказал он, сжимая мою талию и прищуривая тёмные глаза от улыбки. — Я невероятно хорошо целуюсь — не хочу хвастаться, но это факт, — и поверь мне, ты очень талантлива.

У меня подкосились колени, и я не уверена, что смогу держать глаза открытыми, когда он смотрит на меня с таким кокетством во взгляде. Наконец, обретя дар речи, я выдавила: — Не знаю даже, благодарить тебя или ударить за такой восторженный отзыв.

— Я думал, вы идёте за яичницей, — рявкнул Скотт из другой комнаты, но я не могла оторвать глаз от Чарли.

— Идём, — ответил Чарли Скотту, продолжая смотреть на меня с восхищённой улыбкой.

Я перевела взгляд на стол и — вот же блин — увидела шокированные лица мамы и Скотта уставившихся на нас. Челюсть моей мамы буквально отвисла, Скотт же выглядел так, будто на него снизошло прозрение.

Дрожащими руками я взяла чистую тарелку с сушилки и быстро сказала: — Мне просто нужно их подогреть в микроволновке.

Чарли проигнорировал их и сказал мне: — Офигеть, Митчелл, ты понимаешь, что это значит?