Если только ты - Хлоя Лиезе

— Мечтай дальше, Себастьян. Мечтай. И кроме того, уже сегодня, — она вялой рукой указывает на часы над духовкой. Её семья будет здесь ровно в десять. Зигги предупредила меня, что если Элин Бергман говорит, что она будет где-то в какое-то время, значит, она там будет в это время. Так что не надо ожидать запаса времени.

Я стону, снова опуская голову к её шее.

— Ладно. Может, нам, наконец, стоит немного поспать.

— Ты так думаешь?

Я громко зеваю, затем обвиваюсь вокруг неё, утыкаясь лицом в её шею. Думаю, я так и засну. Зигги в высшей степени уютная.

— Поставишь будильник? — спрашиваю я, снова зевая.

Пальцы Зигги ерошат мои волосы.

— Я бы так и сделала, если бы на мне не лежало девяносто килограммов большого, потного, сексуального Себастьяна.

Я улыбаюсь.

— Это я.

Она фыркает.

— Всё будет хорошо. Я никогда не сплю допоздна. Мы проснёмся вовремя.

* * *

Мы не просыпаемся вовремя. Вообще ни разу.

Нас будит звук приближающихся к крыльцу шагов, эхо голосов, когда ключ поворачивается в замке. Зигги открывает глаза одновременно со мной. На мгновение мы встречаемся взглядами, полными неподдельной паники. Но даже когда мы с голыми задницами несёмся по лестнице, спасаясь бегством, я чувствую себя счастливее, чем когда-либо.

Нет никого, с кем я бы предпочёл сломя голову броситься в следующий дикий, неопределённый момент жизни, кроме женщины, которая держит меня за руку.

Глава 33. Зигги

Плейлист: Peggy Lee — It’s a Wonderful World

— Зигги Звездочка, — папа обнимает меня за плечи, притягивая к себе, и целует в висок.

— Привет, папочка, — я кладу руку ему на спину и улыбаюсь. — Наелся?

Он смотрит на меня.

— Ты же знаешь, что я так и сделал. У твоей мамы привычка нешуточно перебарщивать с готовкой, и я просто не могу допустить, чтобы всё пропало даром.

— Здесь нужно кормить много ртов, — замечаю я. Мой взгляд блуждает по задней террасе шалаша, по которой разливается закат в своём восхитительном домашнем сиянии. Семейство Бергманов и даже милая Шарли, которая наконец-то смирилась с Себастьяном, заполняют террасу до краёв, сидя в креслах, за столиком на открытом воздухе, едят, разговаривают, смеются. Некоторые из нас также высыпают во двор, гоняют футбольный мяч, дурачатся с мячами бочче.

Папа улыбается, ещё раз сжимает моё плечо, затем отпускает. Засунув руки в карманы, он переносит вес тела с ампутированной ноги на протез. Теперь я понимаю, что лучше не спрашивать, не хочет ли он присесть. Он сядет, если ему нужно, и не сядет, если нет.

— Итак, моя хитрая младшая дочь…

— Я хитрая? — я поднимаю брови. — Это вы, назойливые сводники, свели нас в шалаше… один на один.

Я заливаюсь колоссальным румянцем, а папа, ухмыляясь, кашляет в кулак. Он тоже краснеет.

— Ну, Сигрид, это была идея твоей мамы. Она сказала, что иногда людям нужно время, чтобы прийти в себя, а иногда им нужно, чтобы время пришло к ним и вбило в них здравый смысл.

Я смеюсь.

— Похоже на маму.

Словно поняв, что мы говорим о ней, мама оглядывается через плечо и игриво прищуривает глаза. Папа улыбается ей так, что мама хитро ухмыляется, а потом поворачивается обратно к тому месту, где она сидит рядом с Руни. По другую сторону от неё, как королева на шезлонге, развалилась Фрэнки, поставившая на свой большой живот бутылочку рутбира и потягивающая его через гигантскую гибкую соломинку.

Всего через месяц я снова стану тётей, и я уже не могу дождаться. Эффектная рвота Фрэнки на предсезонном матче, о которой мне рассказал Себастьян, и её странный комментарий, а также фантастические сиськи на Хэллоуин приобрели гораздо больше смысла, когда они с Реном сообщили нам хорошие новости: малыш Зеферино-Бергман появится на свет в мае этого года.

— Он мне так нравится, — говорит папа, прерывая мои размышления. — Он хороший человек.