Если только ты - Хлоя Лиезе

Я киваю.

— Да.

Его рот мягкий, ищущий, его пальцы дразнят меня, проникая внутрь. Я выгибаюсь, зарываясь руками в его волосы, пока он лижет меня, быстро и умело, учась отступать, когда я отстраняюсь от слишком интенсивных ощущений, а затем кружит и легонько дразнит языком, пока его пальцы работают внутри меня.

— Себастьян, — выдыхаю я.

Он стонет, проводя рукой по моему животу, приподнимая мою грудь в своей ладони. Его большой палец касается моего соска, и я вскрикиваю.

— Не останавливайся. Не останавливайся, — умоляю я.

Он прижимается ко мне лицом, не торопясь, сильнее двигая пальцами, пока меня, наконец, не охватывает жар, обжигающим, пульсирующим потоком проносящийся сквозь меня, заставляя меня выгнуться и выкрикнуть его имя.

Я очень неуклюже падаю на диван, и Себастьян склоняется надо мной. Его глаза затуманены, зрачки расширены.

— Давай сделаем это снова, — бормочет он, целуя мой живот, затем спускаясь ниже.

— Даже не думай об этом! — смеюсь я. — Поднимайся сюда.

Он подползает ко мне и целует, улыбаясь мне в рот, когда я притягиваю его ближе, и игриво рычу, когда он делает движение, как будто собирается снова сползти вниз.

Откинувшись на спинку дивана, глубокого и уютного, с выцветшей, поношенной хлопковой обивкой, мягкой на ощупь, Себастьян ложится рядом со мной, вытянувшись во весь рост. Его взгляд скользит по моему телу, руки нежно водят по коже, и на его лице написано изумление.

— Зигги, как ты можешь быть такой прекрасной?

Я краснею, быстро и горячо, и улыбаюсь, пока кончики моих пальцев скользят по его широкой груди, по бабочке над сердцем, по цветам и созвездиям, татуированным на его коже.

— Я думала о тебе то же самое.

— Все эти веснушки, — тихо говорит он, проводя по ним кончиком пальца, соединяя точки на моих плечах, вниз по груди, к краю грудей, где они исчезают. Я выгибаюсь навстречу ему, когда его ладонь касается моего соска.

Я кладу руку на плечо Себастьяна, скольжу по его телу вниз. Кончики моих пальцев совершают своё путешествие по планетам и разбросанным словам, открытым книгам и древним символам, терзаемым существам и крыльям ангелов, взлетающим птицам и разбитым сосудам, разливающим своё содержимое.

— Я хочу узнать о них больше.

— Я расскажу тебе, — говорит он. — Только… не сейчас, если ты не против?

Я киваю, не сводя с него глаз.

— Не сейчас.

— Я хочу снова прикоснуться к тебе, Зигги.

Я улыбаюсь.

— Я тоже этого хочу.

Себастьян нежно проводит рукой по одной груди, затем по другой, нежно приподнимая каждую, дразня мои соски. Я вздыхаю в ответ на его поцелуй, потирая бёдра друг о друга. Он нежно скользит костяшками пальцев вниз по моему животу, затем кладёт руку мне на ногу, раздвигая мои бёдра. Его пальцы погружаются в мои завитки, в мой клитор, который размеренно пульсирует. Себастьян легко и нежно поглаживает меня, наблюдая за мной, затем начинает водить мягкими, медленными кругами, всё ниже и ниже, точно так, как он научился делать это языком.

— Вот так? — спрашивает он.

Я киваю.

— Да. Вот так, — у меня вырывается судорожный вздох, затем ещё один, быстрый, болезненный.

— Твои звуки, — шепчет он. Его глаза закрываются, а лоб прижимается к моему. — Даже издаваемые тобой звуки прекрасны.

Я тяжело дышу, когда он погружает пальцы внутрь меня, где я уже такая влажная, так восхитительно близка к разрядке, а затем снова поднимает их, нежно обводя мой клитор. Я всхлипываю и выгибаю бёдра, запрокидывая голову, когда Себастьян вводит один палец внутрь и поглаживает меня, потом к нему присоединяется второй, потирая мою точку G. Он кладёт большой палец на мой клитор и размеренно обводит его кругами.

Я смотрю на него снизу вверх, улыбаясь, желая, наконец-то имея возможность свободно поддаться этому.