Гнев - Виктория Лэйтон

Это многое нужно осознать, чтобы меня воспринимали как маяк, когда я все еще шарю в темноте. Но я не могу не чувствовать связь с этим ребенком, который жаждет такой фундаментальной любви, чувства, которое я слишком хорошо понимаю.

— Она родила его в восемнадцать. Я был слишком молод, и это был несчастный случай. Мать… она никогда не хотела, чтобы я был частью ее жизни, зная, что ждет меня в будущем, я это понимал. Когда нам обоим исполнилось по двадцать, она инсценировала похищение нашего сына, надеясь вымогать у меня деньги. Это была уловка, мотивированная жадностью, она поняла, что я поднялся в рядах картеля, — объясняет он с очевидным отвращением в его тоне. — С того дня я защищал его, возможно, слишком сильно. Я не позволяю людям приближаться к Алексу, потому что не могу вынести его потери. Так что, если я странный или слишком опекающий, я хочу, чтобы ты знала, что это я, а не ты. Я не хочу, чтобы что-то вставало между тобой и папой. Он заслуживает тебя.

— Спасибо, — для этого человека так много значит то, что он рассказал о своей прошлой травме и с такой готовностью принял меня в свою семью.

Глава двадцать третья

Зейн

Маркус готовит кофе, а я помогаю Ленни выгрузить последний ящик вина из местного нелицензионного магазина. Эдвард решил навсегда вывести их из бизнеса, поэтому акции были перераспределены.

— Ты открыл собственный винный бизнес? — спрашивает Жасмин, разглядывая мою непослушную коллекцию ящиков с вином.

— Боже мой, папа! — Ленни чуть не упал под ноги, спеша сделать шаг назад.

— Это Жасмин, женщина, о которой я тебе говорил, — я озадаченно смотрю на сына, а затем улыбаюсь Жасмин, как будто это нормально. — Жасмин, мой младший сын Ленни.

— Я знаю, ты сказал, что у тебя кто-то остался ночевать, но, папа, она чертовски хороша, — Ленни осматривает Жасмин с ног до головы, и хотя он одобряет ее внешний вид, я не уверен, что он одобряет ее пребывание со мной.

Я смотрю на Жасмин, когда она направляется к Алексу, чтобы поблагодарить его за платье. Я останавливаюсь в дверях, наблюдая, как она вертится за ребенком, а затем он кружится с ней, как будто это игра. Он никогда не перестает заставлять меня улыбаться.

Когда Ленни входит в комнату, я хватаю его за руку, останавливая его продвижение по столу.

— Эй, Ленни, — шепчу я, дергая его за рукав, чтобы оттащить от собравшихся. Он следует за мной, вопросительно приподняв бровь, но следует моему примеру.

— Выкладывай, — подбадривает Ленни, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, и с самодовольным выражением лица.

— Жасмин… — начинаю я, оглядываясь через плечо на ее выходки с Алексом. — Ты думаешь, она слишком молода, не так ли?

Он усмехается.

— Я, скорее, впечатлен, — признается он, приподнимая уголок рта в кривой улыбке. — У тебя всегда был хороший вкус, но тащить вот так птицу? Я не знал, что это все еще есть в тебе.

Его тон теплый, не насмешливый, а искреннее веселье и, возможно, уважение. Я вздохнул с облегчением, и мои колени стали немного слабее, чем мне хотелось бы признать.

— Значит, у этой старой собаки еще есть некоторые трюки, — отвечаю я, слегка ухмыляясь и хвастаясь.

— Похоже на то, — соглашается Ленни, отталкиваясь от стены. — А теперь давай вернемся, пока Маркус не подумал, что мы бросили его готовить ужин.

— Он не так уж плохо готовит.

— Нет, но его стандарт — куриные наггетсы и чипсы.

Мы возвращаемся в главную комнату, нас окутывает успокаивающий запах домашней еды. Я не возражаю против ужина с Ноксом или Эдвардом, и их повара действительно готовят потрясающие блюда, но мне нравится готовить еду самостоятельно. Единственная проблема с воскресным жареным мясом заключается в том, что мясо пахнет слишком хорошо для того времени, которое требуется на его приготовление. — Давай, откроем бутылку вина, — говорю я, решив чем-нибудь набить желудок.