Отказ не принимается - Саша Кей

Он открывает дверь в одну из квартир, не разуваясь, идёт сквозь анфиладу комнат, на первый взгляд производящих впечатление непригодных для жизни, ну если только для журнальных фото. Мне неловко, что я в уличной обуви, но Воронцова, похоже, это не слишком волнует.

Наконец, он толкает какую-то дверь, за которой нас встречает розовое царство настоящей принцессы.

И первым, что мне попадается на глаза, становится не маленькая хозяйка, а полочка с фотографиями. Одна из них сразу приковывает мое внимание.

Потому что один из троих запечатленных на ней — Тимкин отец.

Глава 10

Фото смеющегося молодого мужчины буквально выжигается на моей сетчатке.

— Варвара! — Воронцов нетерпеливо окликает меня, замершую на пороге комнаты.

Дернувшись, я перевожу на него растерянный взгляд.

— Видишь, Тиль, Барби немного поломанная, зато та самая. Оригинальная, — раздраженно говорит он дочери.

Поломанная — это очень подходящее слово.

— Меня зовут Варя, — подойдя к постели девочки, я сажусь в изножье, гоня от себя мысли и догадки по поводу фотографии.

Эстель вовсе не выглядит нездоровой, лишь немного бледной. И все равно сердце не отпускает тревога. Она же такая маленькая. Много ли ей надо?

— Ну, Тиль! — давит Виктор. — Выкладывай!

Девочка куксится, ее глазки, такие ясные, какие бывают только у детей, вот-вот наполнятся слезами.

— Я не хочу больше магансовку, — переводит на взгляд на меня в поисках поддержки.

— Я тебя прекрасно понимаю, Эстель. Скажи, какие таблетки ты сосала? Может, дядя доктор не станет тебя заставлять… — пытаюсь я уговорить ребенка, напуганного реакцией взрослых. Хотя взрослых я тоже понимаю.

— Я не знаю, какие… — лепечет она.

— Тиль! — жестко берет переговоры в свои руки Воронцов. — Рассказывай! Или я отберу у тебя планшет, и больше никаких мультиков! И на новый год тоже! Не только ты можешь ставать ультиматумы!

— Что такое утиматы? — пугается ребенок.

Так. Взрослый хуже ребенка!

— Виктор Андреевич, вы, может, сходите водички попьете? — дергаю я Воронцова за штанину. Навис над кроватью, как над подчиненным!

— Варвара, ты не у себя дома! — огрызается он, мне очень хочется отбрить в ответ, но при дочери не стоит ронять отцовский авторитет.

— Я у вас в гостях, можете принести воды мне, — нажимаю я.

Полоснув по мне взглядом, Виктор выходит из комнаты.

— Не принимайте близко к сердцу, — внезапно раздавшийся голос пугает меня.

Оказывается, в спальне еще один человек. Возрастная дама. Не то нянька, не то домработница. Я ее не заметила, потому что она молчала, видимо, имеет опыт общения с Воронцовым, а обзор мне загораживали широкие плечи Виктора.

— Он, как и все мужики, когда пугается, начинает орать, потому что не знает, что делать, и не хочет, чтобы стало понятно, что ему страшно, — выдает мне житейскую мудрость женщина.

— Эстель, давай не будем пугать папу, — мягко корю я ее. — Какие таблетки ты съела?

— Я не умею читать.

— А блистер, то есть упаковку можешь показать?

Работница Воронцова высыпает на одеяло коробочки и тубы из-под таблеток. Эстель тычет пальцем, и я чувствую, как внутри меня разжимается пружина.

Всего лишь глицин.

Господи, какое счастье!

Скорее всего отделается больным животом и спать будет как убитая.

Женщина запихивает упаковки в аптечку и выскальзывает из комнаты, наверное, чтобы успокоить нервного отца, который пошел мне за водой за тридевять земель, не меньше.

— Ты же не уйдешь? Поиграем?

Какая же она хорошенькая. Даже без двух нижних резцов.

И в глазах хитринка, которая сразу делает ее похожей на отца. Такой же огонек мелькает в его глазах, когда загоняет меня в угол.

Уж не спектакль ли девчонка устроила, чтобы добиться своего?

Прищуриваюсь на нее, но она сама невинность. Не придерешься.