Разведенка с прицепом - Дина Ареева

Назвать его отцом у меня не поворачивается язык. Просто Омер-бей. Просто господин Озден.

Омер не отрываясь смотрит на Лале, затем переводит взгляд на меня.

— Это твоя дочь?

Его голос подозрительно дрожит, глаза затуманиваются, но меня это вообще не трогает. Саму это шокирует, только та часть сердца, которая отвечает во мне за отзывчивость, сейчас кажется полностью заледеневшей.

Складываю вещи в пляжную сумку, беру полотенца и зову дочь:

— Лале, малышка, пойдем, — беру ее за руку, — нам пора уходить.

— Но мамочка, я еще хотела поплавать! — протестует дочка. — Мы же только пришли!

Невольно приходит на ум, что когда Омер Озден бросил нас с мамой, я была такой как Лале. Я обожала отца, он обожал меня. У нас была особая связь, мама потом призналась, что даже немного ревновала нас друг к другу.

Тем больнее было пережить предательство.

Содрогаюсь, когда представляю, что сознательно бросила Лале, свой цветочек. Променяла на возможность удачно выйти замуж и родить других детей. А Лале вышвырнула из своей жизни.

Ледник вмиг исчезает, и сердце изнывает от мучительной боли. А ведь я только представила! Какие адские муки я бы испытала, если бы нас разлучили?

Нет, этот человек не заслуживает, чтобы я даже смотрела в его сторону.

— Мы потом вернемся, доченька. А сейчас пойдем, — не хочу пугать своего ребенка, но при этом действую настойчиво.

Не знаю, откуда в этом отеле взялся Омер. На отдыхающего он не похож, значит есть надежда, что скоро он уедет, и мы сможем вернуться на пляж.

— Пойдем, возьмем тебе молочный коктейль, — пробую заговорить Лале, — ты какой хочешь, клубничный или шоколадный?

Но она все еще упирается.

— Мамуля, мы же можем выпить молочный коктейльна пляже! Вон там! — она показывает пальчиком на бар прямо посреди понтона.

— Мне жарко, малышка, — бессовестно лгу дочери, увлекая ее с пляжа, — хочу немного охладиться. Пойдем в тот бар, что внутри. Что ты еще хочешь, может, пирожное?

— Не хочу, — мотает она головой.

— Ясемин, стой! Подожди! — несется нам вслед. Но я даже не оборачиваюсь.

Зато все косятся на меня.

Кладу в корзину мокрые полотенца, и мы с Лале идем к лифту, который поднимет нас на уровень ресепшена. Здесь горы, отель многоуровневый, к пляжу ведет длинная крутая лестница. Лале тяжело подниматься, поэтому вниз мы обычно спускаемся по лестнице, а обратно едем на лифте.

Вчера когда мы возвращались с пляжа, Дамир нес Лале на руках.

Невольно сравниваю его с Омером. Способен ли он на такое? Привязать к себе дочь, а потом бросить без сожаления. Оставить с травмой, которую придется залечивать долго и болезненно…

Не верится. Не хочется верить. Когда Дамир просто смотрит на Лале, его взгляд меняется. Когда берет ее на руки, у него такой вид, словно ему вручили самое большое сокровище.

Но когда я была его женой, Дамир тоже относился ко мне бережно. Разве это помешало ему развестись со мной, жениться на Жанне и забыть обо мне на пять лет? Несмотря на его заверения, я не верю в то, что Дамир Батманов в меня влюбился и любил все эти пять лет.

Через витрину панорамного лифта вижу, что Омер говорит по телефону, а его спутники терпеливо ожидают рядом.

Что он здесь делает? Как мы вообще встретились? Хотя, мама говорила, что когда они познакомились, Омер работал менеджером в отеле. Боже, неужели он здесь работает?

Смотрю на себя в зеркало лифта и шокировано замираю. Я всегда считала, что похожа только на маму. От нее мне достались белая кожа, светлые волосы, рост и телосложение. Но теперь после встречи с Омером понимаю, что это он смотрит на меня в зеркальном отражении.

Как и моя дочь.

И еще четко понимаю, на самом деле та травма так и не зажила. И обида все еще сидит, пусть и глубоко внутри.