Ценный - Билли Блум

В порыве спокойствия, которое я нахожу где-то внутри себя, я поднимаю руки, чтобы обнять ее. Ее плечи подрагивают от рыданий, а когда она отстраняется, то вытирает стекающую тушь под глазами.

— Посмотри на меня, я в полном беспорядке. — она фыркает. — Это твои братья, Кингстон и Маверик.

— Мои братья? — в шоке повторяю я, широко раскрыв глаза и протягивая руку к мужчинам.

Каждый из них принимает мою ладонь в крепком пожатии. Теперь я пристально изучаю их лица. Я не вижу сходства, но это может случиться с братьями и сестрами, полагаю. Самое непонятное во всем этом — их возраст. Судя по всему, они должны были появиться у нее сразу же, как только она рассталась с моим отцом.

— Ну, сводные братья, — сообщает Кингстон.

Я поднимаю бровь. Я никогда не представлял свою мать такой, чтобы иметь больше детей. Это звучит слишком по-матерински для такой, как она. Возможно, в ней есть что-то большее, чем я предполагал. Эта мысль ошеломляет, поскольку я подвергаю сомнению все, что, как мне кажется, я о ней знаю… Была ли моя шестнадцатилетняя личность плохо информирована о ее разрыве с моим отцом? Честно говоря, раньше я не задумывался об этом взрослыми глазами. Это было так давно.

— Не хочешь зайти в дом, перекусить или выпить кофе и наверстать упущенное? — спрашивает мама с надеждой на лице.

Хочу ли я? Может быть, но мне нужно многое переварить. Мои эмоции на пределе. Мне нужно выбраться отсюда. И побыстрее. Я качаю головой, проверяя часы.

— На самом деле я просто проезжал мимо. У меня скоро дела, и мне нужно отправляться в путь.

Ее лицо на мгновение опускается, прежде чем она изображает улыбку на губах.

— Может, в другой раз, когда ты еще будешь в городе?

Я киваю.

— С удовольствием.

Кто я сейчас? Я не знаю, гордиться ли мне своим прогрессом или беспокоиться, что я схожу с ума. Еще раз быстро обнявшись, я возвращаюсь в джип и выезжаю с подъездной дорожки. Мама и братья стоят на тротуаре и смотрят на меня с одинаково озадаченным выражением лица.

* * *

После очередного длинного дня интервью и фотосессий я заглядываю к Хлое и забираю ее на ужин.

— Может, просто пойдем в номер? — предлагаю я. — У меня был сумасшедший день.

— Конечно. С тобой все хорошо обращались? — спрашивает она. — Потому что я могу сообщить руководству…

— Нет, все было в порядке, более или менее. Я просто сделал кое-что важное до того, как пришел сегодня, — качаю я головой.

Она вскидывает бровь.

— Не хочешь поделиться?

Покрепче сжав руль, я делаю вдох.

— Я виделся с мамой.

Хлоя молчит, но слабо улыбается и ждет, когда я продолжу.

— Прошло двадцать лет, — признаю я.

— Должно быть, это было тяжело, — качает она головой.

Я фыркаю от недосказанности.

— Значит, ты не виделся с ней лет с шестнадцати?

Ее лицо выражает замешательство. Разве я действительно собираюсь открывать эту тему? Я думаю, да. Каким-то образом, рассказывая Хлое об этом, я ослабляю остроту проблемы.

— Даже моя эскадрилья не в курсе. Они даже не знают, что я приехал из Лос-Анджелеса. Пусть это останется между нами, хорошо?

Она гладит мое предплечье.

— Конечно.

Я опускаю взгляд на место, к которому она прикоснулась, и продолжаю:

— Моей маме было столько же, сколько тебе, когда она вышла замуж за моего отца, но ему было уже за семьдесят.

Что бы она ни думала об этой информации, я не могу сказать, потому что ее лицо остается неподвижным.

— Когда ему исполнился девяносто один год, он сильно заболел, и она быстро развелась с ним. Я остался ухаживать за ним в течение двух лет, пока он старел. Мне пришлось бросить школу. Конечно, я мог бы нанять больше помощников, но мне было важно проводить с ним каждую минуту, которую я мог, — мои костяшки побелели от сильной хватки за руль. Я разжимаю кулаки и опускаю правую руку на колени.