Ценный - Билли Блум

— Мне больше некуда идти.

— Пойдем со мной.

Он делает шаг ближе ко мне. Мой мозг работает как игла, соскребающая с пластинки.

— В отель? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Ты уже останавливалась у меня. Все будет точно так же.

Я несколько мгновений думаю об этом. Честно говоря, я не хочу здесь оставаться. Киваю в знак согласия.

— Давай я соберу кое-какие вещи.

Глава 7

Хлоя

— Генри? — спрашиваю я, когда мы входим в его номер.

— Да? — он берет у меня сумку и ставит ее на комод.

— Здесь только одна кровать, — замечаю я.

Он не смотрит на меня. Вместо этого он обводит глазами комнату, обращая внимание на все, кроме меня.

— Это проблема? — спрашивает он.

— Мы можем попросить их принести одну из этих раскладушек, чтобы было удобнее, — качаю головой я.

Генри аккуратно складывает нашу обувь в шкаф и включает прикроватный светильник.

— Мы и раньше делили жилье. Но никогда — кровать.

Это правда.

— Мы можем сделать барьер из подушек посередине, если тебе станет легче.

Я смеюсь с его слов.

— Я не беспокоюсь о том, что ты попытаешься что-то сделать. Ты — последний человек, о котором я бы беспокоилась.

По какой-то причине на его лице появилось выражение легкого раздражения. Я быстро отступаю назад.

— Не то чтобы ты не мог. Я просто имею в виду, что знаю, что ты не стал бы смотреть на меня таким образом.

— Перестань расстраиваться. Ты очень привлекательна, Хлоя. Если бы я мог на кого-то так смотреть, то это была бы ты, — улыбается Генри, заходя в ванную и закрывая дверь.

Я быстро переодеваюсь в пижаму и листаю телефон на краю кровати, чтобы успокоить нервы. Когда он выходит, я занимаю его место, чищу зубы и надеваю шелковый чепчик.

— Ах да, образ «Маленького домика в прериях», — ухмыляется Генри, когда я выхожу.

Я качаю головой. В первый раз он по-настоящему улыбнулся, когда увидел меня в этом чепце на Аляске. Мои волосы легко спутываются и пересыхают, поэтому я ношу его с детства. Не понимаю, что в этом смешного, но мне нравится заставлять Генри улыбаться любыми способами.

— Может, мне купить одну из этих длинных ночных рубашек? — спрашиваю я, глядя на свои фланелевые штаны и старую футболку.

— Это было бы потрясающе. Я голосую за это, — откидывает одеяла Генри и перебирается на свою сторону кровати.

Из-за того, что кровать очень большая, между нами образовалось ущелье.

— Это ведь не странно, правда? — спрашиваю я, когда он выключает свет.

— Только если мы сделаем это странным, — отвечает он.

Мой разум быстро блуждает в поисках того, как я могу сделать это странным. У меня есть несколько идей, но мне удается их похоронить. Вроде того.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — тихонько шепчу я.

— Нет, — ворчит он.

— Ладно, — говорю я грустным тоном.

— Хорошо, что ты хотела? — вздыхает он.

Я могу разглядеть его в темной комнате. Он лежит на спине, сложив руки на груди, как вампир.

— Несколько минут назад ты сказал: «Если бы я мог так смотреть на кого-нибудь». Что значит «если бы»?

— Я просто никогда больше не буду так смотреть на женщину, — вздыхает Генри.

— Значит, раньше была женщина, на которую ты так смотрел? — робко спрашиваю я.

Я знаю ответ, но поскольку Генри никогда не говорил мне об этом, мне кажется, что ответ должен исходить от него. Вряд ли ему понравится, если друзья будут обсуждать его прошлое, ведь он такой закрытый человек.

В комнате надолго воцаряется тишина, и я начинаю думать, что он просто проигнорирует вопрос и заснет. Я бы его поняла.

Я переворачиваюсь на бок, лицом к нему, и закутываюсь в одеяла. Наконец он шепчет:

— Я вдовец.

Он говорит это так мягко и размеренно, как будто произносить эти слова ему больно. Я переворачиваюсь на спину.

— Мне очень жаль, Генри.