Без памяти - Алекс Джиллиан, Лана Смирнова (2024)

— Это не тебе решать, — запальчиво возражает Тея. — В отличие от тебя у меня есть сердце, и я не считаю слабостью проявлять сострадание к чужому горю.

— Удивительно, — качнув головой, лениво провожу большим пальцем по своей нижней губе. — За три дня, что я провел в больнице, ты ни разу меня не навестила и даже не выявила подобного желания. Ну и где твое хваленое сострадание? Ты слишком быстро забыла о брачных клятвах, любимая. В горе и радости, в болезни и здравии…

— Я не хотела тебя видеть, — не дав мне закончить, импульсивно выдает Тея.

В глазах ни капли фальши. Не лжет. Не хотела. Непроизвольно сжимаю кулаки, под кожей разливается концентрированный яд, против которого у Артемьева нет волшебной сыворотки. Но в моем распоряжении есть кое-что другое и гораздо более действенное. Сама того не понимая, каждой своей выходкой Тея подталкивает меня к чертовски сложному решению, но, возможно, единственное верному. У нее было время успокоиться и примириться со своим положением. Я еще ни с кем не проявлял столько терпения, как с этой девчонкой, но рано или поздно всему наступает предел. Если она не остановится, мне придётся подрезать страховочные тросы и тогда… Она не разобьется, нет, но прежней уже никогда не станет.

— Мне сообщали, как проходит твое лечение, — поспешно добавляет Тея, испугавшись свирепого выражения моего лица. Словно эта поправка отменяет уже сказанное.

— Весомый довод, — мрачно констатирую я.

— Прости, но жена — не круглосуточная сиделка.

— Поговорим об обязанностях жены?

— Ты чем-то не доволен? — огрызается Тея. — Супружеский долг я только что исполнила. Хочешь еще? — ее упорно несет в опасную степь, полную кишащих змей. — Что мне сделать, чтобы удовлетворить тебя, мой господин? Встать на колени и отсосать?

— Вставай, — насмешливо усмехнувшись, соглашаюсь я.

— Больной урод, — она замахивается, собираясь ударить меня по лицу, но я успеваю перехватить ее руку и грубо дергаю на себя.

— Ты забываешься, девочка, — низко рычу в запрокинутое лицо.

— Лучше бы это я разбилась в той аварии, — беспомощно дернувшись, Тея режет меня острым, как бритва взглядом. — Тогда мы никогда бы не встретились. Ты безумное чудовище, Леон. Больное и злобное. Даже смерть в сравнении с тобой я считаю лучшим вариантом. Ни один человек со свободной волей не смирится с тем, что ты безнаказанно творишь.

— Свободной волей, говоришь? — усмирив гнев, вкрадчиво переспрашиваю я и резко отталкиваю девушку от себя.

— Вряд ли тебе известно, что это такое, — ударившись лопатками о зеркало, она смотрит на меня с неприкрытым презрением. — Подобные тебе соотносят степень свободы с наличием власти. А я жертвую своей свободой ради спасения матери. Чувствуешь разницу? Но, знаешь, что я думаю? Ты и не собирался ее искать. Твое обещание — всего лишь способ удерживать меня против воли и использовать в своих закулисных играх. Не верю ни единому слову, вылетающему из твоего лживого рта.

— Ты много говоришь, любимая, — протянув руку, касаюсь ее щеки ребром ладони, прочерчивая линию до уголка подрагивающих губ.

Она отворачивается, шумно втянув воздух. Закрывает глаза, чтобы не видеть меня даже периферийным зрением.

— Я настолько тебе отвратителен?

— Хуже, — односложно отвечает Тея.

Не думал, что до этого дойдет, но она не оставляет мне выбора. Я устал от ее истерик. Мне осточертело трахать обездвиженный манекен.

— Мы это исправим, — одернув руку, отступаю назад и чеканю приказным тоном: — Твое задание на сегодня — убедить Моранов нанести нам ответный визит. Пришло время обсудить имеющиеся разногласия и заключить взаимовыгодное соглашение. Передай, что я буду рад увидеть Дилана. Это их старший сын. В юности мы с ним неплохо общались.

— Ты сошел с ума! Они не согласятся! — слабо возражает она.

— Тогда можешь распрощаться со своими надеждами увидеть свою мать живой, — развернувшись, безразлично бросаю я.