Доверься мне - Кристен Каллихан

У входа в Юнион-сквер она останавливается рядом со стариком, который занят тем, что покрывает тротуар рисунками мелом. Мастер хорош, его образы так и пышут яркими красками. Он нарисовал несколько очень детализированных репродукций старых мастеров: Леонардо, Микеланджело, а рядом с ними Элвис со стразами и пухлогубый Джеймс Дин.

Художник поднимает голову и улыбается Стелле во все тридцать два.

— Звездочка.

— Рамон. Подумала, ты захочешь немного кофеина. — И передает ему стакан с кофе.

— Ты ангел, — говорит он, а потом делает глоток.

— Я думала, что я Звездочка, — замечает Стелла.

— Все звездочки — это ангелы, — настаивает Рамон. — Теперь я собираюсь нарисовать твой портрет.

— Позже я вернусь и посмотрю, — обещает она.

Мы киваем и отходим.

— Талантливый мастер, — хвалю старика.

— Так и есть, — между ее бровей образуется складка, — но он в своем собственном мире. Иногда мыслит трезво, иногда — нет. Он забывает заботиться о себе, так что окружающие люди помогают ему по возможности.

Не просто люди — Стелла.

— Ты и правда присматриваешь за всеми, да?

Я чертовски восхищаюсь этим в ней. Однако Стелла точно не любит внимания. Хмурится сильнее, а щеки розовеют.

— Это не… я просто… никто не заботился обо мне, пока я об этом не попросила, хорошо помню это ощущение. Если вижу человека, который нуждается в помощи, я просто… действую.

Я обнимаю ее за плечи и прижимаюсь поцелуем к макушке.

— Вот что делает тебя Звездочкой.

На скамейке под деревьями мы подкрепляемся все еще теплыми и мягкими бейглами.

— Это удивительно вкусно, — произношу я с набитым ртом, — полно чеснока, но вкусно.

Глаза Стеллы загораются, а набитые едой щеки делают ее похожей на бурундука.

— Я же говорила.

Она проглатывает, слизывает прилипший крем-сыр со своих губ и улыбается, словно ребенок летом. Я наклоняюсь, минуя составленные стаканы с кофе и бутерброды, и целую ее. Протестующий вскрик вибрирует на моих губах, и я улыбаюсь, не двигаясь с места.

— Джон, от меня воняет, — снова протестует она, касаясь моих губ своими.

— Я тебя предупреждал, — прикусываю ее губу и слегка посасываю, — чуточка чеснока не отпугнет меня.

К слову, от нее не воняет. Может быть, дело в прописной истине, что люди, которые едят одно и то же, не замечают запаха. Или, возможно, я просто хочу поцеловать ее. Больше всего на свете. Поэтому у поцелуя вкус Стеллы, маслянисто-сладкий, как ириска на моем языке. Ее губы смягчаются, и она наклоняется ближе, пальцами сжимая мое плечо и проводя по краю воротника. Я ощущаю это прикосновение у основания позвоночника.

Мы целуемся под солнцем, губами исследуя губы друг друга. Забавно, но мы оба немного посмеиваемся между подходами. Я даже не осознаю, что мы качаемся, пока почти не падаем.

Вытягиваю руку вперед, чтобы поддержать нас, а второй обнимаю Стеллу за плечи, чтобы прижать к себе. Она хихикает, и я в последний раз прижимаюсь к улыбающемуся рту.

— У меня от тебя голова кружится, Звездочка.

Голубые глаза светятся, глядя на меня.

— Для тебя Звездный Лорд.

— Не путайся с моими кумирами «Марвел», Кнопка. Было бы совершенно неправильно связывать тебя с Питером Квиллом. Некоторые вещи священны.

Стелла весело качает головой, но потом ее внимание переключается на парк, и она садится немного прямее.

— Ты заставляешь меня забыть, где я нахожусь.

Девушка не краснеет, но опускает плечи, как будто пытается выглядеть гораздо меньше, и до меня доходит, что она смущается. Несмотря на острое желание, я не касаюсь ее снова.

— Ты не любишь публичной демонстрации чувств?

— Не уверена, — немного кривится Стелла и легонько качает головой, прикусывая уголок губ. — Никогда этого не делала. А ты?