Осмелься - Саммер О'Тул

"Конечно, кто-нибудь еще?" Я смотрю на обоих мужчин, и они качают головами, возвращаясь к разговорам о спорте, оружии или еще каком-нибудь дерьме.

На полпути к бару я оглядываюсь назад и вижу, что Лохлан упорно смотрит на мою задницу. Он ухмыляется, когда я перехватываю его взгляд. Я закатываю глаза, а меня охватывает головокружение. После этого я не могу не ходить, слегка покачивая задницей. Теперь, когда я наконец призналась в своих чувствах к Лохлану, меня переполняют радостные эмоции. Теперь, когда я перестала притворяться, что влюбленности не существует, я могу испытать приторно-сладкий восторг.

"Ну что, придешь сегодня на караоке?" спрашивает меня бармен Марио, готовя напитки.

"Не думаю". смеюсь я. "Ну, может быть, я выступлю дуэтом". Думаю, Лохлан просто скончался бы от счастья, если бы мы вместе пели караоке.

Гадство, неужели мы станем такой парой? Все время в пошлости. Я определенно вижу, как Лохлан сбегает от этой идеи — и я не помогла, назвав его своим солнышком. Пока я беру напитки, я мысленно напоминаю ему, что он не может начать писать "Его" и "Его" на каждом предмете обихода, а я никогда не надену одинаковые рождественские свитера.

Я с удивлением обнаруживаю, что Тео — единственный, кто сидит за нашим столиком. "Эй, а куда делись остальные двое?" спрашиваю я, ставя бокалы на место.

"Они отправились на пляж минуту назад". Он кивает в сторону берега, затем смотрит на свежий напиток Джульетты. Он лукаво ухмыляется и делает глоток. "Проверяю, не отравлено ли оно или что-то в этом роде".

Я усмехаюсь. "Очень галантно с вашей стороны".

После нескольких минут разговора с Тео о том, как он стал выступать, к нам присоединяется один из его друзей. Я откланиваюсь и иду на пляж. Проходя вдоль ряда кабинок, я осматриваю землю в поисках песочных долларов. У Наны их целая коллекция. Надеюсь, мне удастся принести несколько штук обратно, не разбив их.

К тому времени, как я дохожу до последнего домика, я все еще не нашла Лохлана и Джульетту. Должно быть, Тео перепутал, в какую сторону они пошли. Я уже собираюсь вернуться, как вдруг слышу впереди крики. Я не могу разобрать слов, но без сомнения знаю, что это голос Лохлана1.

Я бегу к хижине, в которой хранится все снаряжение для подводного плавания и снорклинга, и понимаю, что шум доносится изнутри.

Сердце бешено колотится, когда я тянусь к двери. Как раз в тот момент, когда я распахиваю дверь, раздается жуткий звук, доносящийся от Лохлана. На меня смотрит Джульетта, и мой желудок опускается, как тысяча фунтов свинца. Глаза у нее тревожные и широкие. На ее вытянутом кулаке лежит Лохлан, на его белой рубашке расплывается красное пятно.

Ужас не проникает в мои кости и не нависает надо мной, как облако. Он обрушивается на меня, как проклятая лавина, полностью обездвиживая меня.

На ее лице отражается страх, когда она с тошнотворным хлюпаньем вынимает лезвие. Я кричу, когда она снова погружает его в живот. Словно замороженный, мой крик разбивает лед, держащий меня в плену.

Я двигаюсь, не задумываясь. Мое тело реагирует в два раза быстрее, чем мой разум. Подхватив акваланг, я изо всех сил размахиваюсь им в сторону Джульетты. Она выпускает нож и, как тряпичная кукла, рушится на пол.

Лохлан пошатывается, его руки сжимают торчащую из него рукоятку. Я бросаю баллон и бегу к нему, выкрикивая его имя. Я ступаю босыми ногами в маленькие лужицы его крови, и от сырости на подошвах мое сердце разрывается на две части.

Мне удается добраться до него прямо перед тем, как он падает, подхватить его и усадить у стены.

"Лохлан, о боже, Лохлан", — всхлипываю я, срывая с себя рубашку и прижимая ее к открытой ране. Убедившись, что он твердо стоит у стены, я стягиваю с себя шорты, чтобы обхватить лезвие, все еще находящееся в нем.