Потому что живой - Аида Богдан

Эта девчонка явно без медицинского образования, хотя, надо сказать, повязку она наложила довольно неплохо, для самоучки. А напарнику, похоже, повезло меньше, точнее сказать, совсем не повезло.

Бедняга, лежит и стонет, сквозь забытье. Видать, совсем плохи его дела. Хотелось бы, конечно, чтобы оклемался, вместе бы устроили побег. В любом случае, нельзя его бросать в таком состоянии, не по-товарищески это.

Осторожно двигаясь вдоль стены, чтобы не упасть, Иван подошёл к раненому, метавшемуся в горячечном бреду, склонился близко над ним, всматриваясь в незнакомые черты, тронул за плечо и спросил, особо ни на что не надеясь:

— Эй, ты как, дружище? Сильно пострадал? Ничего, держись, ты парень крепкий, выкарабкаешься.

Чудо всё-таки случилось, мужчина вдруг открыл глаза и уставился на него, силясь понять, что происходит. Он был уже на полпути в иной мир, но вернулся, услышав русскую речь, чтобы сказать последние слова. Вцепившись ему в руку, заговорил горячо и сбивчиво, теряя последние силы.

— Послушай, меня зовут Лёха, полное имя Алексей Владимирович Пашкевич.

— А я Иван Иванов, будем знакомы.

Запоминай адрес — город Витебск, Железнодорожный район, улица Мичурина, дом 9, кв. 2, там живёт моя семья. Родители, жена Тонечка и дети, сын Олег и дочь Олеся. Съезди к ним, если выберешься.

— Обязательно, будь уверен, мы вместе с тобой отсюда выберемся.

— Это вряд ли, я умираю.

— Не думай о плохом, авось, Бог милует.

— С Богом я скоро встречусь, а вот со своими уж не доведётся. В общем, передай, что я их люблю, но меня больше нет, — проговорив последние слова, Лёха, наконец, выдохнул и затих.

Потухший взгляд парня был всё ещё направлен на потрясённого Ивана. Он прикрыл глаза умершему и пошёл обратно, в свой угол, пообещав себе, что обязательно поедет в Витебск и навестит семью Алексея. Они должны знать, что в последнюю минуту жизни он думал о них.

Послышался скрежет открываемого замка и в сарай вошёл уже знакомый афганец, на этот раз без девчонки, но в сопровождении другого мужчины. Подойдя к Ивану, притворившемуся спящим, они ловко пристегнули ему на ногу тяжёлую цепь с огромной гирей, так, что тот даже этого не заметил.

Хотели проделать то же самое и со вторым пленником, но поняв, что он и так не сбежит, заржали, как кони, после чего, без лишних церемоний, взяли его за ноги и потащили наружу, перемежая грязные ругательства и смех.

Одним словом, скоты, нет в них ничего святого, никакого уважения ни к чужой жизни, ни к смерти. Хотя, казалось бы, такие же люди, состоят из плоти и крови, вот только есть ли у них душа и сердце? Наверняка, считают, что иноземцы не заслуживают другого отношения.

После их ухода, Иван снова встал на ноги, но цепь и гиря затормозили его, не дав особо разгуляться. Вот же чёрт, когда только успели его стреножить? Знал бы, кинулся на них голыми руками, хотя, вряд ли бы, конечно, справился с двумя громилами, вооружёнными до зубов. Как говорится, против лома нет приёма.

Теперь он сможет лишь медленно передвигаться, гремя кандалами, до самого дальнего угла, в котором стояло жестяное ведро, для отправления естественных надобностей, а потом обратно к, сбитым наспех, деревянным нарам.

Кроме того, есть возможность взглянуть на свет Божий, дотянувшись до узкого окошка, сквозь которое пробивались косые лучи яркого солнца, или блеклый лунный свет, в зависимости от времени суток.

Да уж, с таким балластом далеко не убежишь, неужто придётся проститься с планами на побег? Надо что-то срочно предпринять, чтобы иметь возможность выкарабкаться из этой передряги, без шума и пыли, иначе, так и останется здесь, без какой-либо возможности возвратиться на Родину, к своим.

А ведь он пообещал Снежинке, что никогда её не оставит. Кровь из носу, но это обещание нужно выполнить, а ещё, поехать в Витебск, к родне Алексея, чтобы исполнить последнюю волю покойного. Жаль мужика, конечно, а особенно его близких.