Искушенная дьяволом - Мишель Хёрд

Последние две недели я не переставал думать о Виттории.

После того как Тайни выяснил о ней все, что мог, я попросил привезти Джорджио. Этот ублюдок быстро восполнил пробелы в ее делах. Ясно, что этот человек не хранит верность своей семье.

Но, не желая просто верить каждому слову Джорджио, мне нужно было услышать это прямо от Виттории. Я знаю, что она слишком напугана, чтобы осмелиться солгать мне.

Я наслаждаюсь ее красотой, пока ветер ерошит ее кудри. Даже несмотря на то, что ее мягкие карие радужки дрожат от страха, она не разрывает зрительного контакта.

У нее больше мужества, чем у ее сомнительного сводного брата, который предложил мне ее на серебряном блюде в качестве платы за свой долг.

Я сказал ему, что убью его голыми руками, если он хоть словом обмолвится с ней, пока я обдумываю его предложение.

Меня до глубины души возмущает, что Джорджио так быстро предложил мне девственность Виттории в качестве оплаты своего долга. Она стоит больше, чем жалкие триста тысяч долларов.

Она стоит больше, чем жалкая жизнь Джорджио.

Меня бесит тот факт, что у него достаточно денег, припрятанных в инвестициях на фондовом рынке, чтобы выплатить то, что он мне должен, но он предпочитает пожертвовать невинностью Виттории.

Этот ублюдок готов продать ее добродетель, а потом, когда ей исполнится двадцать пять, он заложит ее человеку, который не будет возражать против испорченного товара.

Я также выяснил, почему он ждет, пока ей исполнится двадцать пять. Виттория получит доступ к своему наследству, а Джорджио наверняка хочет его получить.

Меня это чертовски бесит.

Глядя на женщину, которая появлялась в моих мыслях чаще, чем я хотел бы признать, я ясно вижу, насколько она невинна.

Когда Тайни изучал жизнь Виттории, он не смог найти ни одной черной метки против нее.

Каждое воскресенье она подает кофе и чай после мессы. Когда кто-то из прихожан заболевает, она приносит ему домашнюю еду.

Эта женщина чиста, как никто другой.

В моем мире она редкость, а я люблю коллекционировать уникальные вещи.

Виттория высовывает язык, чтобы смочить губы, и это нервное движение притягивает мой взгляд к ее рту.

Я готов поставить все до последнего цента на то, что ее даже не целовали.

Завороженный этой женщиной, я спрашиваю: — Тебя когда-нибудь целовали?

Ее брови нахмуриваются, а розовый цвет на щеках становится еще ярче.

Господи, она так чертовски невинна, что простой вопрос о поцелуе заставляет ее краснеть.

Виттория качает головой, и я вижу, как трудно ей удерживать зрительный контакт со мной.

Я подхожу ближе, пока между нами не остается всего пара сантиметров, и, наклонившись, глубоко вдыхаю ее запах. Она пахнет печеньем и тестом, от чего у меня сразу же перехватывает дыхание, и я улавливаю намек на что-то мягкое и цветочное.

— Скоро увидимся, piccola cerviatta.

Для меня как-то естественно называть ее маленьким олененком, и, уходя, я чувствую, как ее взгляд прожигает мою спину.

Может, Виттория Романо и не из достойной семьи, но у нее есть то, чего не может предложить мне никто другой в нашей общине, - ее невинность.

Джорджио ждет сюрприз, ведь мне нужна не только девственность Виттории. Если я возьму ее, то женюсь на самой красивой женщине Нью-Йорка. Она согреет мою постель и подарит мне наследников.

И наконец, дядя Маурицио перестанет ко мне придираться.

Честно говоря, для меня не имеет значения, женат я или нет. Понятие «любить женщину» никогда не привлекало меня, но обладание этой красавицей определенно заманчиво.

— Мы уходим? — спрашивает Большой Рикки, когда я подхожу к нему и Тайни.

— Да. — Я подхожу к внедорожнику с затемненными окнами и, забравшись на заднее сиденье, бормочу: — Высади меня у клуба, а потом привези ко мне Джорджио Романо.

— Да, босс, — отвечает Тайни, пока Большой Рикки заводит двигатель.