Сиделка - Анна Морозова

— У тебя талант. Тебе бы картины рисовать и продавать где — нибудь на богемных выставках.

— Ты преувеличиваешь мои способности.

— Вовсе нет! — Выкинув огрызок в мусорный бак, я вытираю ладони о ткань джинсовых шорт, которые теперь придется выкинуть после пятен краски, и подхожу к Егору. Сейчас он пытается изобразить лес, вырисовывая каждый лепесток на деревьях. — Какая тонкая работа. Это же сколько нужно терпения и труда, чтоб так старательно всё делать. Нет, у тебя точно талант. Почему ты раньше мне не рассказывал?

— Потому что до недавнего времени я даже думать не мог о рисовании. Словно в мозгах кто — то блок поставил. Постоянно приезжал в мастерскую, смотрел на мольберт, на полотно, на краски. Но по итогу уходил ни с чем. Не получалось. И я даже успел смирится со своей никчемностью, как вдруг появилась ты.

Эти слова он говорит, глядя прямо на меня. Я тут же теряюсь под напором карих глаз и перевожу взгляд на очертания дуба.

— Очень реалистично.

Мне пока сложно вести себя в компании Егора беззаботно и расслабленно. Мы решили попробовать. Но это решение до сих пор никак не укладывается в голове. Я хочу и в тоже время боюсь упасть в омут отношений, которые нифига не будут легкими. Не потому что Егор такой. А потому что я совершенно иная. Мы разные. Абсолютно. И это пугает, ведь кроме обоюдного влечения у нас должны быть хоть какие то точки соприкосновения. Только их нет. Я пыталась найти, но пока ничего не вышло. От этого меня ведет в сторону паники и хаоса.

— Алис? — Зовет Егор, и моя голова дергается, выгружая из неё навеявшие мысли. Возможно, стоит отпустить ситуацию, позволив самостоятельно разрешиться нашим судьбам. Пожалуй, я подумаю об этом позже.

— Что такое? — Смотрю на него, не моргая.

— Всё нормально? Ты какая то потерянная.

— Просто солнце слишком жарит — Машу перед лицом ладонями — голова немного кружиться.

Егор прищуривается, будто пытается учинить меня во лжи. Смотрит долго и пристально, а потом возвращается к работе, так ничего и не сказав. Я тоже не настаиваю на беседе, приняв позицию наблюдателя. Пока сложно делать хоть какие то выводы о нас. Да и нас никаких ещё нет. Есть Егор и есть я, но лишь по отдельности, а не как единое целое.

Как только солнце заходит за горизонт, мы возвращаемся в дом: уставшие, измазанные, но вполне довольные. Егор практически закончил основной рисунок. Осталось раскрасить, наложить тени и что — то там ещё. Но моих художественных навыков даже на одну вторую не хватает, чтобы запомнить все перечисленные им термины. Это настолько тяжело, что слушая, я чувствовала, как плавятся мои мозги.

— День сегодня получился насыщенный — улыбаюсь я, останавливаясь напротив своей комнаты. Егор затормозил напротив своей, так же пыша довольным лицом.

— Не то слово — он передергивает поочередности плечами и вертит головой по разным сторонам — Мне кажется, у меня развился хондрос от сегодняшней работы.

— Зато какую красоту сотворил. Если не будешь бояться и прятаться, станешь востребованным художником. Как сейчас вижу афиши — Я провожу по воздуху рукой изображая длинный баннер — Егор Славин — великий художник — мастодонт.

— Таких как я по пачке на каждом углу — с ухмылкой заявляет он, потирая лоб пальцем — Но все равно спасибо, что хоть кто — то верит в мои способности.

— В первую очередь верить должен ты сам. Потому что без веры в себя не будет ничего. Даже если ты станешь Давинчи нашего времени.

— Учту. Ладно, я, наверное, пойду. Нужно смыть запах краски и попытаться оттереть руки — он показывает фаланги пальцев, измазанные в зеленый цвет.

— Нужен растворитель.

— Знаю. Но, к сожалению, он закончился. Поэтому до завтра мне, скорее всего, придется побыть Гринчем.

— Ты тоже пойдешь красть Рождество?

— Лучше попробую украсть твое сердце.