Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

Потому что Оливер забрал свою кредитную карту после того, как ты использовала ее для покупки вещей сомнительной легальности, и его посетили четыре разных федеральных агентства?

Зак Сан:

Я болею за вора.

Фэрроус Сан

Я знала, что у тебя есть вкус.

ЗАК

— Над твоей женой издеваются. — Оливер поднял свой бокал с вином в сторону Фэрроу. — Ты собираешься что-то с этим делать?

Фэрроу стояла на краю трассы и зевала, пока отец-вертолетчик кричал ей в лицо о ее так называемой неспособности понять правила фехтования. Он осыпал ее проклятиями каждую секунду, в то время как никто не сделал и шага, чтобы помочь моей жене.

Парень рванулся вперед, почти вплотную к Фэр.

— Ты хоть что-нибудь знаешь о фехтовании?

Еще один шаг.

Он ткнул ее в плечо сильным пальцем. Как и подобает Фэр, она не сдвинулась с места.

Белая ярость выплеснулась из меня, вылилась из груди на пальцы ног. Их покалывало от желания броситься вниз по ступенькам и оставить след в виде кулака на его самодовольном лице.

Нам не следовало приходить сюда.

Единственная причина, по которой я поднялся с постели (и из своего любимого места — тела моей жены) и поплелся в этот промерзший спортзал в семь утра, заключалась в том, что Осьми настаивала на том, что ее гражданский долг — быть добровольцем в качестве судьи по фехтованию на юношеских турнирах.

Насколько я понимал, ее гражданский долг заключался в том, что она была обязана заниматься фехтованием на наших телах, на потных простынях и абсолютно без одежды.

Но что Фэрроу хотела, то Фэрроу и получила.

Раз.

Два.

Три.

Я сделал несколько вдохов и заставил себя остаться на месте. Фэрроу бы не понравилось, если бы я ввязался в это на глазах у всех. Она проводила этот открытый турнир раз в месяц и тратила абсурдное количество времени на то, чтобы он прошел без сучка и задоринки.

Я закинул одну ногу на спинку скамейки перед собой и взял в руки телефон.

— Она справится сама.

Оливер налил себе еще один бокал Romanée Conti, выглядя не к месту в своем бархатном костюме-тройке и с контрабандной выпивкой. Он потягивал вино, не отрывая глаз от зрелища перед нами.

Осьми подняла запасную шпагу, прислоненную к табло, и со звонким шлепком ударила парня по лодыжке!

Будучи ее учеником, я не раз получал такой удар и не пожелал бы его никому. Кроме, конечно, того, кто посмел бы разозлить мою жену.

В зале воцарилась полная тишина. Это напомнило мне о том дне, когда я сделал ей предложение. Тем не менее, я не отвлекался от телефона, набрасывая список заказов своему новому помощнику по электронной почте.

Когда я поднял глаза, румяный отец вернулся на свое место, опустив голову. На лодыжке у него красовался неприятный красный след, который, несомненно, срастется к вечеру. Он заслуживал худшего.

Фэрроу перекинула сумку через плечо и поднялась по ступенькам к нам. Дойдя до нашего ряда, она сморщила нос от бокала с вином Олли, но не стала его ругать.

Я встал, перекладывая громоздкую сумку с ее плеча на свое.

— Готова идти?

Она сцепила наши пальцы и повела нас к выходу, оставив Олли флиртовать с фехтовальщицей (его слова, не мои).

— Сначала мне нужно отметиться. Пойдешь со мной?

— Через секунду. — Я дотащил ее до выхода, повернул так, чтобы ее спина прижалась к моей груди, и обхватил ее руками, наклонившись к ее уху. — Не хотелось бы пропустить шоу.

— Шоу?

Я положил подбородок ей на плечо.

— Лучше, чем платный просмотр. Поверь мне.

Мы стояли в нескольких сантиметрах от человека, который был настолько глуп, чтобы прикоснуться к моей жене. Идеальный вид. Как по часам, зазвонил его телефон, эхом разносясь по залу.

Он поднял трубку, не потрудившись ответить на звонок в пустых залах, как поступил бы вежливый человек.

— Говорит Уолтер Стэнли.

Прошло несколько минут.