Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

— Глупости. У нас большая семья. Нас не меньше двух сотен. — Она вскочила, бросив взгляд на бедную ассистентку позади меня, словно ожидая, что та будет отбиваться от меня кулаками. — И нет. Она считает, что ты умрешь ужасной смертью, если не женишься на человеке, готового слушать все инструкции по безопасности. Помнишь, как у Натали произошло короткое замыкание в мозгу, и она купила твой " Stefano Ricci в торговом центре, а не прямо на заводе? Твоя мама неделю подсыпала тебе в чай красный женьшень. Она боялась, что ты умрешь от осложнений, вызванных болезнью рук, ног и рта.

Я прошел за ней на кухню.

— Ты меня обманываешь.

По большей части я всегда считал, что ее беспокойство вызвано внезапной насильственной смертью мужа… но мама искренне считала, что я умру, если надену неправильную обувь?

— Я бы тебе солгала?

— Да. Все время, черт возьми.

Каждый год в дошкольном возрасте я верил, что все магазины игрушек в Потомаке сгорели, только потому, что моя тетя предпочитала проводить время в торговом центре, а не сидеть со мной.

— Может быть. — Айи пожала плечами. На самом деле ей было все равно. — Но я не вру, Закари. Влюбиться — это как заплыть слишком далеко от берега. В тот момент, когда ты понимаешь, в какой опасности находишься, уже слишком поздно. Безопаснее вообще не заплывать.

— Мама так думает?

— Спроси ее сам. Ты никогда не беспокоился.

Я замер, понимая, что она права. От мысли, что с мамой можно обсуждать что-то серьезное, мне захотелось сменить имя и переехать на Аляску.

Не то чтобы я чувствовал холод.

Ну, до Фэрроу.

— Принуждение меня к браку без любви не связано с нашим наследием?

— Наследие? Репутация? — Айи махнула рукой, включив кофеварку для эспрессо. — Я достаточно внушительна, чтобы продолжить наследие каждой семьи в Чиангмае. Для этого нам не нужен генеральный директор из Fortune 100. Кто-нибудь говорил тебе, что ты скучноват? Если уж на то пошло, это подрывает нашу репутацию.

— Ты тянешь время. — Я выхватил у нее чашку, размазав коричневую жидкость по столу, когда ставил ее на место. — И я не уйду. С таким же успехом ты можешь сказать мне, где мама.

— Уф. — Она закатила глаза, размышляя между джекфрутом, лонганом и личи на стойке. — Делает массаж лица у мастера. Только не говори ей, что я направила тебя к ней.

— Спасибо, Айи.

— Не за что.

Я прошел по огромному коридору и постучал в дверь хозяйской спальни.

Никакого ответа.

На этот раз я постучал громче. С той стороны донесся вздох.

— Если это мой сын, меня здесь нет. Если это обслуживание в номере, оставьте его за дверью.

Ее собирались обслужить. Хорошая доза реальности.

Я толкнул тяжелую дверь и оказался лицом к лицу с матерью. Она лежала на животе на массажном столе, а две молодые девушки-массажистки обслуживали ее.

Полотенце, к счастью, прикрывало ее, пока она печатала на ноутбуке перед собой.

Медитация, черт возьми.

Эта женщина искала покоя, как я искал новых сексуально зависимых друзей (прости, Олли).

Увидев своего единственного ребенка, мама, нахмурившись, закрыла ноутбук.

— Ох. — Она поднялась в сидячее положение, отгоняя женщин. — Это ты.

— Мама. — Я распахнул руки, изображая улыбку. Тем временем во мне разгорался гнев на ее импровизированную поездку, в то время как моя жизнь рассыпалась в прах. — Я так рад тебя видеть.

Она скрестила ноги, поднесла бокал к губам и отпила через соломинку.

— Меня до глубины души ранит то, что ты мог быть не рад видеть свою мать.

Я обошел вокруг массажного стола, сосредоточившись на ее лице.

— Меня до глубины души ранит то, что ты решила разрушить все шансы на счастье в моей жизни.

Она поперхнулась водой и закашлялась, когда ее глаза встретились с моими. Я никогда не сталкивался с ней раньше. Я всегда был сердечным, понимающим и послушным.