Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

— Дай угадаю — ты не был самым популярным ребенком на детской площадке.

— Никогда не был на детской площадке. — Он засучил рукава, приподняв тутовую крышку, прикрывающую белые камни. — Хотя на мой пятый день рождения родители арендовали Диснейленд на выходные. Туда полетел весь мой класс. Не слышал никаких жалоб. Садись.

Я послушно села, решив, что игра будет приятным отвлечением, пока я просчитываю свой следующий ход.

— Ах, богатые люди. Они такие же, как мы.

Он даже не спросил, кто я.

Не спросил моего имени.

Интрига и возмущение перспективой быть перехитренным в давешней интеллектуальной игре заставили его бросить всю осторожность на ветер.

Закари Сан не привык проигрывать.

Какое ужасное существование.

Если ты не можешь оплакивать свои поражения, то как ты можешь праздновать свои победы?

Я посмотрела на его расслабленные плечи.

— Разве тебе не нужно возвращаться на вечеринку? — Он ни разу не взглянул на дверь.

Зак проигнорировал меня, собирая камень между ногтем указательного и кончиком среднего пальца. Не раздумывая, он заблокировал мою атаку.

Это произошло меньше чем за секунду. Все с безупречным каменным этикетом.

Он откинулся на плюшевую обивку, закинув одну ногу на другую, и наконец-то уделил мне немного своего внимания. Его брюки приподнялись, пока подол не показал черные носки.

Как и его сердце.

— Где ты научилась играть в го?

Я узнавала обвинение, когда слышала его. К сожалению, привыкла.

— В Корее. — Больше я ничего не сказала, наклонившись вперед, чтобы оценить свой следующий шаг.

За дверью слышалась музыка, смех и звон бокалов с шампанским. Мои суматошные мысли заглушали их.

Мне нужно было сбежать.

Я приду за кулоном в другой день. В другой раз.

Его левая бровь изогнулась на миллиметр. Я была уверена, что он хотел спросить, что делает в Корее белая американская девушка, но сдержался.

Мне показалось, что он гордился тем, что не заботится о других. А может, ему просто было все равно, и гордость была его стандартной установкой.

Я бросила быстрый взгляд в его сторону, чтобы убедиться, что его лицо все еще заставляет мой пульс учащаться.

Так и есть.

— Если тебе станет легче, я участвовала в соревнованиях по го, когда была там.

Его губы изогнулись в злобном оскале.

— С чего бы это мне стало легче?

— Когда я тебя уничтожу.

— Ну и кто теперь хитрит?

— Пожалуйста, Зак. В этой комнате есть только один мудак, и я думаю, мы оба знаем, что это ты.

Ага. Это только что вылетело из моего рта.

Вера была права.

Возможно, меня невозможно было цивилизовать.

Зак сдвинул еще один камень. Он загнал меня в угол, как в прямом, так и в переносном смысле. Он был фантастическим игроком. Спокойный, прагматичный, непоколебимый.

Меня это не удивляло. Просто раздражало. Я привыкла к тому, что у меня есть преимущество в аналитике. Отец всегда предупреждал, что за глупость всегда приходится расплачиваться.

Возможно, именно так Закари Сан и сколотил свое состояние — от наследства, достойного Форбс, до номинального ВВП Люксембурга.

У него не было слабостей, которыми можно было бы воспользоваться. У него не было глупости, за которую нужно было бы платить.

Я вертела камень в ладони, ожидая его шага, игнорируя этикет обращения с камнями, зная, что это может его обеспокоить.

— Не пора ли тебе вернуться к гостям?

— Нет, — решительно сказал он. — Без меня им будет веселее.

Он переложил камень, наклонившись ближе ко мне. Я его нисколько не интересовала. Можно возразить, что я была практически полуголой, на блюдечке перед ним, полностью в его власти.

Но ему было все равно.

У тех бедных девушек внизу не было ни единого шанса.

Закари Сан не любил ни любовь, ни страсть. Люди не возбуждали его. Его волновали цифры и игры разума.