Да здравствует король - Кай Хара

Я собираюсь пройти мимо него, но он хватает меня за руку и прижимает к себе. Я чувствую, как гнев вибрирует в его груди. Почему он ведет себя как пострадавшая сторона?

Это он вырвал мое сердце из груди голыми руками, а не наоборот.

— Убери от меня свои руки.

— Что ты с ним делала, Беллами? Рис показал мне фотографию, на ней ты вся в его руках.

Я пытаюсь выдернуть руку из его хватки, но он держит меня на месте. Его хватка не ослабевает, как бы сильно я ни тянула.

— Отпусти меня.

— Отвечай на вопрос.

— Это не твое дело, Роуг.

— На самом деле это чертовски мое дело.

Я резко прекращаю борьбу, позволяя своей руке ослабнуть в его хватке. Он вопросительно смотрит на меня.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я. — Я застукала тебя, когда ты собирался трахнуть кого-то другого, ты сделал свой выбор. Почему ты сейчас ведешь себя как ревнивый парень?

— То, что мы расстались, не означает, что он может прикасаться к тебе. — Он огрызнулся.

Я разразилась смехом.

— Именно это и значит, Роуг. Это значит, что если я захочу, чтобы он или кто-либо другой прикоснулся ко мне, ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Ты хочешь, чтобы я убил его? — Он рычит, его рот в дюйме от моего лица. Его дыхание ударяется о мою щеку, когда он наклоняется надо мной. Я не могу остановить реакцию своего тела на его близость. Запах его мускусного лосьона после бритья проникает в мой нос и возбуждает меня. Мои трусики в беспорядке, даже когда он угрожает мне. — Ты этого, блять, хочешь, Беллами? Потому что если он хоть пальцем тебя тронет, никакие мольбы не спасут этого мудака от долгой и мучительной смерти.

Жестокость в его словах возвращает меня к реальности, и я вспоминаю, как он обхватил Лиру.

К черту его.

— Я больше не твоя. — Я говорю, решительно вырывая свою руку из его хватки. — Если я захочу трахнуть его, я трахну его, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня.

Я проталкиваюсь мимо него, когда он издает ужасающий рев. Я слышу звук раскалывающегося дерева и, обернувшись, вижу, как он выдергивает кулак из боковой стенки книжной полки. Он не обращает внимания ни на кулак, ни на боль, которую он, несомненно, причинил, а просто смотрит на меня смертоносным взглядом.

— Ты бы не стала.

— Я бы стала. Может быть, я даже пришлю тебе фотографию, раз уж тебе так нравится.

Я не знала, что у меня есть злопамятная сторона, но, видимо, это так. То, что последнее слово в противостоянии с Роугом осталось за мной, приносит мне жестокое удовлетворение. Надеюсь, я причинила ему хотя бы часть той боли, которую он причинил мне.

Спустившись по лестнице АКК, я отправляюсь в загон пешком. Мы приближаемся к глубокой осенней ночи, и ночь отражает это — небо темное, воздух хрустящий, с запахом дыма и специй. Листья опали и хрустят под моими шагами.

Я пересекаю парковку, полностью сосредоточившись на восприятии прекрасной ночи. Я не слышу шагов позади себя, и о чьем-то присутствии меня предупреждает только звук ломающейся ветки дерева. Я оборачиваюсь на шум, но уже слишком поздно.

Я вижу вспышку чего-то серебристого, а затем что-то твердое и тяжелое ударяет меня в висок. Я отшатываюсь назад, в глазах помутнение и темнота, а затем я теряю сознание.

38

Я остаюсь в АКК еще на некоторое время, проводя время в тренажерном зале за боем с грушей, пытаясь отвлечься от того, чтобы пойти в номер Джереми и переломать ему ноги. Я не думал, что в Беллами есть жестокая черта. Видя их вместе, как она извивается под ним, я грозил переступить через край безумия.

Два часа спустя меня оторвали от тренировки, когда зазвонил телефон. Я хватаю полотенце и вытираю им лицо и тело. Я весь в поту от напряжения и все еще пытаюсь перевести дыхание. Образы Беллами, трахающегося с кем-то еще, все еще стоят у меня перед глазами.