Воровка - Тара Кресцент

― А где Анжелика? ― спрашиваю я. ― Я думала, ты приведешь ее.

― Я планировала, но ее новая лучшая подруга пригласила ее на ночевку. ― Ее губы подрагивают. ― У Мейбл есть щенок и котенок.

― Я знаю свои пределы, ― говорю я, смеясь. ― С этим я не могу конкурировать. ― Я наклоняюсь вперед, искренне радуясь тому, что вижу ее. ― Расскажи мне все.

Я созваниваюсь с Валентиной каждую неделю, но личная встреча сильно отличается от общения в Интернете. Мы проводим весь вечер общаясь, болтая о моих и ее родителях, о наших несуществующих мужчинах и обо всем остальном.

Наконец, когда мы закончили есть, я затрагиваю тему картины.

― Сегодня в Palazzo Ducale я нашла подделку Тициана, ― говорю я ей. Я нахожу в телефоне фотографию Мадонны и передаю ей. ― Погребена в хранилище, спрятана в дальнем углу.

Она замирает.

― Интересно.

Она не выглядит настолько взволнованной, как я ожидала.

― Это один из вариантов, да. Ты можешь выяснить, кто изготовил подделку? Это может помочь отследить, кто украл оригинал.

― Нет. ― Валентина кладет телефон передо мной и откидывается на спинку кресла, складывая руки, ее лицо становится серьезным. ― Лучия, я люблю тебя. Ты моя лучшая подруга, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Не воруй в Венеции.

― Что? ― Я смотрю на нее, раскрыв рот. Предупреждение Валентины меня шокирует. Моя лучшая подруга никогда не отговаривала меня от рискованных поступков ― в половине случаев, когда мы были подростками, именно она была зачинщицей. ― Почему нет?

― Потому что Антонио Моретти владеет городом. Никто не совершает здесь преступлений без его разрешения.

― Мафия, правда? ― Я начинаю смеяться. ― Да ладно, Валентина. Я планирую вернуть украденную картину музею, которому она принадлежит. Во-первых, это не преступление. Во-вторых, с каких это пор мафия занимается искусством? Я думала, их больше интересуют наркотики, оружие и азартные игры.

― Ты забыла о биткоинах, ― замечает Валентина. ― Лучия, ты не восприняла меня всерьез. А надо бы. ― Она не выглядит испуганной. Она выглядит растерянной. ― Хоть раз в жизни, пожалуйста, послушай меня. Оставь это.

Конечно, я этого не делаю. Я продолжаю заниматься своими повседневными делами, а Тициан не выходит у меня из головы. Но что-то не дает мне покоя, и только когда возвращаюсь домой в четверг, я понимаю, что Валентина случайно выдала себя.

Когда я показала ей картину, она сказала:

― Не воруй в Венеции, Лучия.

Это может означать только одно. Украденный Тициан все еще здесь, и Валентина знает, кто его украл.

А когда речь заходит о кражах произведений искусства в Венеции, никто не знает больше, чем Альвиза Занотти.

В пятницу вечером я иду к синьоре Занотти. Она живет в разрушающемся палаццо в двух шагах от площади la Piazza (Площадь Сан-Марко — главная площадь Венеции). Я передаю ей цветы и вино, которые принесла с собой, и, покончив с любезностями, спрашиваю ее о «Мадонне на отдыхе».

― Это Тициан, ― говорю я, показывая ей фотографию подделки. ― Украдена в последние пятнадцать лет. Думаю, она все еще находится в Венеции. Не знаете, у кого она может быть?

Ее реакция незамедлительна.

― Тициан? Нет, на рынке ничего нет ― я бы об этом знала. Может быть, частная работа?

― Кто-то нанял вора, чтобы тот украл Тициана. Кто?

Ее голос становится мрачным.

― Кто-то настолько богатый и влиятельный, что об этом даже никто не сплетничал.

― Вы же не скажете мне забыть об этой картине? Валентина уже пыталась. ― Я улыбаюсь синьоре Занотти, чтобы сказанное не выглядело слишком грубо. ― Вы же знаете, что я на это не способна.

Она долго молчит.

― Я боялась, что ты это скажешь. ― Она тяжело вздыхает. ― Человек, которого ты ищешь, ― адвокат, работающий на мафию. Даниэль Росси. Он живет рядом с церковью San Francesco della Vigna. ― Она качает головой. ― Не попадись.