Мой выбор - Белла Герман

Я жила у родителей, Серёжа первое время каждый день присылал цветы с милыми записками, приезжал и звонил. Сначала это были милые интеллигентные визиты, когда получив отказ он просто уезжал, потом он стал настойчивее, послндние дни он колотил по воротам, кричал, как сумасшедший, на всю округу. Когда в порыве ярости он разнес почтовый ящик, я поняла, что это конец его нервных клеток. Папа с ним раз за разом разговаривал. Мама моя тоже его уговаривала, но он, как палоумный, ломился в двери, а я рыдала и только молила его уйти. И вот уже неделю тишина, он смирился. Цветы завяли, как и я. Чувствовала, что и мне пора на помойку, в утиль. Его молчание меня убивало. От него мне становилось только хуже, хотя я думала, что это как раз поможет. Потому что его приходы и звонки настолько вышибали почву из-под ног, что я не могла прийти в себя, а аромат цветов душил меня. А сейчас я погрузилась в вакуум. Не было ничего, а самое ужасное, что я ничего не чувствовала, кроме притупившейся боли. Я не заходила в интернет, попросила родителей и Ингу ничего мне не говорить о Сереже, чтобы не происходило, даже если он женится или выиграет кубок кубков.

Я выезжала только на процедуры, но чаще просто сидела в комнате одна и смотрела в окно, смотрела, но не видела. Мои глаза были открыты, но мозг даже не пытался обрабатывать картинку. Я как застывшая не двигалась с места часами. Более того, мои мысли были как чистый лист, только душа или сердце болели так, что я иногда боялась вздохнуть, мне казалось, что мое бедное сердце точно лопнет и зальет кровью мамино любимое кресло. Однажды мне показалось, что я услышала его голос, или это были галлюцинации, я бросилась вниз, но никого не было, тут я поняла, что я могу его потерять навсегда, НАВСЕГДА, более того, я все для этого сейчас делаю. Тут словно из дробовика мне выстрелили прямо в грудь. Дыра, огромная дыра, и пустота.

Сегодня новая встреча с психологом номер четыре, хорошо, что не пять. Ненавижу цифру пять.

— Здравствуйте. — на меня через скайп смотрел мужчина лет пятидесяти, в очках и синей футболке поло. Седина ему шла, она оттеняла его голубые глаза. Приятное впечатление создавалось от его расслабленного и даже небрежного образа и интерьера. Рядом с ним, на столе лежала стопка бумаг, открытая книга, рядом со статуэткой большой черепахи стояла кружка, на которой были изображена картина Врубеля Сирень. Я поймала себя на мысли, что чувствую себя так же, как выглядит эта девушка. Нечто нечеткое, а в глазах боль и пустота, как у Земфиры, пустая пустота.

— Здравствуйте, Елизавета, можете звать меня Марк Валерьянович, можете просто Марк. Расскажите мне о своем самочувствии, а я возьму с вас деньги.

Чувство юмора — это хорошо, мне нравится.

— И не будете учить меня жить? — Я постаралась улыбнуться, но поднялся лишь один уголок рта.

— А кто я такой, чтобы учить вас жизни? — Марк Валерьянович был расслаблен, попивал чаёк и его спокойствие невольно просачивалось в мою комнату через экран.

Забавный дядечка.

— Говорите, что захотите, но у вас есть только полтора часа, потом у меня ужин, а его я никогда не пропускаю. — Это видно, зло подумала я глядя на слегка выпирающий живот психолога.

— Так, ну что сказать, не знаю, плохо мне. Классная у вас кружка, кстати. — Я поёрзала в кресле.

— Спасибо, в музее купил, если станете постоянной клиенткой, скажу в каком.

— Вы умеете сделать нужное предложение.

— Очень часто людям сложно описать чувства, многие приводят в пример песни или фильмы, картины, выражения, которые сейчас близки им по настроению. Можем от этого оттолкнуться.

Я молчала. Хотя песни, что приходили мне на ум были ужасны. Не стоит с первой встречи его шокировать. Суицидных мыслей у меня не было, но если бы кто-то услышал подборку песен, что мелькнула сейчас в моей голове, подумали бы о том, что я на грани и вот-вот выйду в окно.