Капля яда - Х. Пенроуз

Я снова открыла их, глядя по очереди на каждое из них. Боже, они выглядели измученными, но все равно были похожи на все фантазии и реальности, о которых я мечтала.

— Ничего, и я имею в виду, что ничего… — я подчеркнула это слово, потому что оно имело значение, и мне нужно было изложить свою мысль яснее, чем когда-либо прежде. — …не может загладить то, как вы обращались со мной последние недели.

— Мы знаем, — Техас тяжело признал поражение в своем голосе.

Это был не тот злой, хаотичный человек, которого я знала. Он знал, что я собиралась сказать, и был готов к этому.

— Нам очень жаль, — произнес Престон с удрученным видом. — Мы не знали…

Он покачал головой. Я не стала заполнять пробелы, но поняла, что он имел в виду. Он не знал об Адаме, о том, через что я прошла. Однако переосмысление этого не изменило бы прошлого.

— Спасибо вам всем за то, что позволили мне сидеть в этой комнате и видеть, как Адам получает по заслугам. Я долго ждала этого, — честно призналась я им.

Это много значило для меня. Они предоставили мне возможность участвовать, и я отчаянно ухватилась за это, зная, что каким-то образом это успокоит меня, если я увижу, что он ушел навсегда.

— Тебе нужно было быть там, — заявил Техас.

Я слегка улыбнулась ему; вероятно, это больше походило на гримасу.

Я была зла на них. На всех и вся.

— Что бы ни произошло между нами, сейчас нужно положить этому конец. Мне нужно немного пространства, и я не могу делать это со всеми вами…

Я оборвала себя, прежде чем призналась в глубоком колодце сдерживаемых чувств и эмоций, которым не было места в этом разговоре.

Мне больше нечего было им сказать, если только они не хотели остаться и послушать, как я называла их мудаками и красочно проклинала. Я поддалась искушению. Они должны были почувствовать, что это приближалось. Возможно, они не знали всего, что происходило со мной, но я была уверена, что они чувствовали, как часть меня умирала, крича от нужды, но они проигнорировали это. Вместо того чтобы глубже погрузиться в то, что они видели, и в то, что они считали реальным, они позволили своим эмоциям диктовать их поведение.

И я отказывалась стать еще одной боксерской грушей для еще троих мужчин, когда только что избавилась от одного. Я не смогла бы справиться с другим ним. Мне нужно было больше, я заслуживала большего, и я обязана была найти это ради себя. Я была в долгу перед своим сыном. Поэтому, независимо от того, как эти три прекрасно разбитые мужские души взывали с тоской к моей, я отвергала саму мысль о том, чтобы действовать в соответствии с этим.

Никогда не говори "никогда", но им пришлось многое искупить, прежде чем я даже задумалась о будущем, частью которого они были. Они говорили, что время — великий целитель, но я знала, что то, что случилось со мной, никогда не смогло быть исцелено полностью. Всегда были части меня, которые настолько сильно сломаны, что это было непоправимо. Зазубренные края, которые могли порезать тех, кто не был осторожен.

Впервые за долгое время я поняла, что меня это устраивало. Я никогда не смогла бы вернуться к той невинной четырнадцатилетней себе, которая хранила в себе только доброту и ничего не знала об ужасах мира. За свою короткую жизнь я пережила больше травм, чем многие за всю свою жизнь. И все же я не могла жалеть себя. Мне нужно было собрать разорванные в клочья остатки своей жизни и аккуратно собрать себя по кусочкам, превратив в кого-то, с кем я могла бы жить долго. Как бы мне ни хотелось стереть последние несколько лет из своей памяти с помощью какого-нибудь странного эксперимента, я не могла.