Последний шанс - Сара Руиз

— Я украду твою девушку, — говорит она Джеку, берёт меня под руку и тащит к барной стойке, несмотря на то, что Джек и я и так уже направлялись к ней.

Я не знаю, с чем связано это сборище, но когда Нина заставляет меня занять свободный стул рядом с ней, она шепчет мне, поиграв бровями:

— Готова запереться в пабе в первый раз?

— Серьёзно?

Я разворачиваюсь, чтобы посмотреть на Джека, но тот занят тем, что запирает дверь и закрывает окна. Я, конечно, слышала о подобной практике в пабах, но никогда не была тому свидетелем. Последний напиток объявляют в «Ирландце» в одиннадцать тридцать в будние дни, как и в большинстве пабов Ирландии. Но иногда, когда люди ещё не готовы отправляться домой, владелец паба или бармен продлевают вечеринку. Как только наступает время закрытия, все, кто не в курсе, уходят, после чего дверь запирают, окна закрывают, а те, кто остаются внутри, наслаждаются ещё парой раундов. Мой дедушка часто рассказывал мне об этом, и мне всегда хотелось это увидеть. Но такое происходит редко и обычно в этом участвуют в основном местные.

Остаток вечера оказывается наполнен историями, смехом и музыкой. А когда Дэйв просит меня поиграть на гитаре, я уже настолько пьяна, что мне хватает смелости сыграть свою песню. Как только Дэйв начинает меня хвалить, и я замечаю выражение лица Джека, мне становится так неловко, а эмоции настолько переполняют меня, что, закончив песню, я больше не могу сыграть ни аккорда.

Уже довольно поздно, когда я начинаю прощаться со всеми со слезами на глазах. В итоге в пабе остаёмся только я, Джек и Себастьян. Джек исчезает в офисе и возвращается с тремя небольшими подарками, которые он кладёт на барную сойку.

— Что это? — спрашиваю я.

— Небольшие прощальные подарки, — говорит он.

Он опускается на стул рядом со мной и протягивает мне один из них.

— Вот. Сначала открой этот.

Я не знаю, что сказать, поэтому ничего не говорю. Я разрываю упаковку первого подарка и начинаю смеяться, увидев новые ярко-красные шнурки.

— Тебе они нужны, — говорит он. — Ты не можешь разъезжать по миру в тех потрёпанных шнурках.

Я смотрю на свои ботинки.

— Я думала, тебе нравятся мои потрёпанные ботинки вместе с их потрёпанными шнурками, — говорю я.

Джек берет мою ногу, кладет себе на колени и начинает развязывать шнурки.

— Это так, но твоя безопасность — мой главный приоритет, а эти шнурки не отвечают требованиям безопасности

— Это смешно, — говорю я. — Спасибо.

Себастьян прыгает мне на колени и начинает тихонько урчать, в то время как Джек меняет шнурки на одном ботинке, а затем на втором. Он убирает старые шнурки на пустой стул позади себя, после чего передаёт мне второй подарок. Я тянусь за подарком, стараясь не потревожить Себастьяна, но всё бесполезно, и вальяжно потянувшись, Себастьян быстро перепрыгивает с моих колен на колени Джека.

Вторым подарком оказывается крошечный красный блокнот на спирали размером с мою ладонь. Я провожу рукой по обложке, после чего бросаю на Джека недоумённый взгляд.

— Это для некрасивого, — говорит он.

Я ничего не говорю, потому что пока что ничего не понимаю.

— Открой следующий, — говорит он и кивает на последний подарок.

Когда я разворачиваю его, то удивляюсь, когда обнаруживаю ещё один блокнот. Он более красивый, чем первый. Обложка выполнена из мягкой кожи насыщенного коричневого цвета. Я провожу пальцем по словам, которые выгравированы по центру: «Песни», — а ниже «Рэйн Харт». Моё имя.

— Где ты это достал?

Если Джек мне и отвечает, то я его не слышу. Я открываю блокнот и читаю надпись, написанную почерком Джека на первой странице: «Для 40 твоих лучших хитов, ciaróg».

Я переворачиваю страницу и понимаю, что это не простой блокнот. Бумага внутри не совсем обычная.