Непогода - Диана Ставрогина

– Что изменилось? – Наверное, каждая моя реплика похожа на пункт из плана допроса, но острое стремление добраться до сути случившихся с Антоном перемен опять одерживает надо мной вверх.

Я устала от недомолвок. Я не могу просто поверить мужу на слово. Я не знаю как.

Ужасно признавать, но мне хочется завалить Антона вопросами о том, за что он любит меня, что во мне есть такого, во что можно влюбиться, – и я отлично осознаю, что стоит за этой потребностью.

Я просто-напросто не готова поверить, что и меня можно любить.

– Ты ушла, – прерывает мой внутренний сеанс самоуничижения Антон. – Вот что изменилось.

Былой тонкий ручеек из людей и чемоданов, льющийся в направлении аэропорта, растекается в полноводную реку и оттесняет нас подальше от входа, сбивая меня и Антона с ног и с линии разговора.

– Вера… – Я чувствую прикосновение теплых пальцев к моей руке.

– Да?

– Скажи что-нибудь, – просит Антон, и на его посеревшем от недосыпа лице за физической усталостью проступают уязвимость и страх. – Если ты не заинтересована, то я…

– Не заинтересована? – С моих губ срывается почти истеричный смешок. – Я до сих пор не могу понять, как ты не заметил… – Свободной рукой я испуганно прикрываю рот, останавливая себя на половине фразы.

Разумеется, Антон не упускает из виду мою внезапную оговорку.

– Что я не заметил?

Зажмурившись, я шумно вдыхаю холодный и влажный воздух, прежде чем упасть в омут, выбраться из которого уже вряд ли сумею:

– Что я в тебя влюбилась, – выдыхаю я и, распахнув глаза, трусливо слежу за вылетающим из моего рта облачком пара, лишь угловым зрением смутно видя, как постепенно осознание смысла моих слов накрывает Антона, заставляя его застыть неподвижной глыбой на несколько долгих минут.

– Когда? – спрашивает он наконец и крепче сжимает мою ладонь в своей.

– Помнишь, – начинаю я издалека, – летом у тебя была аварийная посадка?

Антон кивает немедля.

– Тогда я поняла. – Эмоции того дня вновь ударяют мне в сердце, и я грустно улыбаюсь, отгоняя застарелую боль прочь.

– Вера… – Не выпуская из своей руки мою, кончиками пальцев свободной Антон дотрагивается до моего лица, лаская кожу щеки и шеи. Я прикрываю глаза. – Почему ты ушла? Почему почти полгода спустя после?..

Мне не нужно раздумывать над ответом, однако заговорить получается не сразу.

Вокруг стоит людской гам, слышится грохот проезжающихся по неровной брусчатке чемоданных колесиков и пронзительно гудят следующие одно за другим такси. Я чувствую жар любимых прикосновений, впитываю в себя родной запах и одновременно пытаюсь осознать неожиданный, переворачивающий последние полгода моей жизни факт.

– Ты меня не любил, – шепчу я вдруг жалобно и со злостью часто-часто моргаю, пряча подступающие к глазам слезы. – Ты меня не любил, – повторяю я, сдавленно всхлипнув. – Мне было больно. Так не могло больше продолжаться.

– Вера… – Антон притягивает меня к себе, погружая в объятия и защищая от ветра.

Может быть, мне только кажется, что с сегодняшнего дня он произносит мое имя совсем иначе.

Может быть, так и есть…

– Я хотела тебя разлюбить. – Теперь исповедь дается мне легче. – Я хотела вернуть себе надежду на взаимные чувства в будущем. Потому что я не могу смириться с тем, что никто не будет меня любить. Я хочу, – мой голос садится до сипа, – чтобы меня любили. Чтобы ты меня любил.

Объятия Антона становится крепче.

– Я тебя люблю, – произносит он отчетливым шепотом, прижимаясь горячими губами к моему уху. – Люблю, слышишь?

Моих сил хватает только на молчаливый кивок.

– Ты поверишь, – говорит Антон, будто угадав ход моих мыслей. – Тебя имя обязывает.

В ответ я смеюсь, чувствуя вкус соли на кончике языка.

Эпилог