Небо в алмазах - Alexandrine Younger

— У тебя есть четыре секунды, чтобы заткнуться, бестолочь, и я не шучу! — пространство между ними так странно и знакомо накалялось, заставляя прижаться друг к другу упрямыми лбами.

— Три, чёрт возьми!

— Две…

— Одна?

Космос не помнил, говорил ли Лизе про то, что у неё самые мягкие губы? Наверное, молчал. И сейчас не скажет, потому что целует её всё сильнее, прижимая к себе так, что у неё, должно быть, болят рёбра. Но если Лиза с готовностью отвечает ему, безмолвно соглашаясь с тем, что теперь они неделимы, значит, что всё хорошо. Им никто не помешает. Права не имеет.

— Давай зайдем с другой стороны? — Космосу необходимо удостовериться в том, что он не спит. Снова посмотреть в ясные глаза Павловой, которые всегда держат его на мушке.

— Космос, — Лиза не хочет, чтобы он всё испортил не самым удачным вопросом. Поэтому решается украсть у него инициативу, — Кос, послушай!

— Я не так что-то сделал, да? — но если она не перестает его обнимать, то всё идёт, как и нужно. К чему сомнения?

— Ты на меня обречен, — всё он сделал правильно. Просто Лиза почти не верит, что мир поменял свои краски, стоило показать ему, как им трудно быть порознь, — понимаешь теперь?

— Абсолютно, — гора упала с плеч Космоса, — взаимно…

88-й. А старший брат предупреждал…

Лиза тихо орудовала ключом в дверном замке. Время на циферблате «Зари» клонилось к одиннадцати, и, несмотря на то, что Павлова не раз возвращалась домой поздно, девушка переживала, что сегодня всё пройдёт не так гладко. Объясняться за долгое отсутствие она не собиралась. И даже в том случае, если допрос с пристрастием начнется во всей красе, Лиза найдет выход из положения. Но, откровенно говоря, от Пчёлкиных-старших она совсем не ожидала подвоха. Молния в её, а теперь в их с Космосом огород, могла прилететь только от Пчёлы. Если он дома, а не затеял очередное знакомство с ногами от ушей и бюстами четвертых размеров. Мальчик повзрослел…

Квартира оказалась свободной от домочадцев. Зачуханные бело-синие кеды Пчёлы в прихожей отсутствовали, а диван в гостиной стоял аккуратно заправленным. Двинувшись на кухню, Лиза заметила на столе записку, начирканную на тетрадном листе. Послание возвестило, что старшие члены семьи уехали «на огород». Жилплощадь свободна от надзора, и Павлова смогла облегченно выдохнуть, распоряжаясь своим временем, как душе будет угодно. От тишины отвлекла внезапная трель телефонного звонка, и немного помедлив, Лиза сняла трубку, гадая, кто же мог позвонить.

Может, отчий контроль, дядя Павел проверяет? Не вариант, у него просто не было возможности позвонить домой с дачи, а взрослым детям он доверял. Немногочисленные родственники Пчелкиных, раскинутые по разным географическим точкам СССР, вряд ли бы осмелились тревожить людей так поздно.

И из всей семьи Лиза знала только Елену Владимировну Чернову — родную тётку по отцу из Ленинграда, к которой они с Пчёлой ездили каждые полгода. Елена занимала ответственный пост в ленинградском исполкоме КПСС, и потому её ночной звонок никого бы не удивил. Но не будет же загруженная до предела тётка, на ночь глядя звонить Пчёлкиным, чтобы поинтересоваться здоровьем великовозрастных балбесов Лизы и Вити?

Оставался… Только…

— Малая, я так и знал, что ты не угомонишься вовремя!

— Господи, Кос!

— Ответь, почему трубки так поздно берешь! Может это маньяк? Или буйнопомешанный?

— Космик, вот не нервируй меня, — с нескрываемой иронией в голосе пропела Лиза, успевая наблюдать за собственным отражением в зеркале, — я же мстительная.

— Жаль, что предок не наградил телепортацией, а то сожрал бы тебя сейчас! Угадай, чем маюсь? — да и без слов ясно — шутил над нею, будто ей снова лет тринадцать, попутно глотая чай с лимоном. — Неуловимая мстительница, обдумывать свой план? Я огребаю?

— С ума сходишь, космонавт, не сомневайся. Учитывая, что мы расстались только двадцать минут назад!