Клянусь этой жизнью - Рене Карлино

— Без понятия, — ответил он. — Скорее всего, уволилась. Она была милой женщиной.

— Знаю. Я мечтала, чтобы она усыновила нас.

Он повернулся ко мне с огромной улыбкой на лице.

— И я! Я представлял, как мы достанем все сиденья из автобуса и будем жить в нем, как в трейлере на колесах.

— Было бы прекрасно.

— Вот ведь парадокс! Мы мечтали, чтобы водитель автобуса усыновила нас, и мы могли жить с ней в автобусе, — он рассмеялся. — Насколько это печально?

Я тоже рассмеялась.

Мы подошли к тому месту, где когда-то стояли наши дома, но теперь там осталась пара бетонных плит, поросших сорняками. Мы спокойно гуляли в течение часа. Я позволила всем воспоминаниям, хорошим и плохим, занять главное место в моих мыслях.

Джейс залез на деревянный столб.

— Я — король мира! — закричал он.

«Король моего мира», подумала я.

— Ты все такой же придурок, — обронила я.

— Обаятельный придурок? — уточнил Джейс.

— Это еще предстоит выяснить.

— Хочешь пойти посмотреть на бухту? — спросил он.

— А это не тяжело для тебя?

— Мне не было тяжело в пятнадцать лет. Почему должно быть сейчас? Мне там нравится.

— Правда?

— Да, там красиво.

— Но твой брат…

Он схватил меня за руку и потянул за собой.

— Да, мой брат там умер, но я предпочитаю думать обо всех удивительных вещах, которые мы там делали вместе, вместо того, чтобы давать ложную власть месту его смерти.

Я понятия не имела, полностью ли Джейс справился со смертью своего брата. Может быть, за все эти годы я придавала большее значение одним проблемам, чтобы избежать мыслей о других.

Мы сидели на маленьком деревянном причале плечом к плечу, покачивая ногами.

— Вода низко, — сказала я.

— Она почти замерзла, — ответил он.

— Я чувствую, что должна сказать что-то.

Я не смотрела на него, но краем глаза видела, что он смотрел прямо на меня.

— Ты не должна ничего говорить, — он покачал головой. — Я сделал это не для того…

— Тогда зачем?

— Мне просто хотелось провести с тобой немного времени. Я хотел, чтобы ты разобралась с проблемами, — ответил он.

— Это бескорыстно с твоей стороны, Джейс, как и все твои жертвы. Ты святой. Но, если честно, для чего все это? Что ты пытаешься доказать, приведя меня сюда? И еще книга…

— Я очень хорошо тебя знаю. Знаю, что ты делаешь прямо сейчас: пытаешься оттолкнуть меня.

— Нет, не пытаюсь, — возразила я.

Он отпустил мою руку, встал и спустился с причала, оставив меня в покое. Когда он добрался до дороги, то крикнул.

— Ты все еще не понимаешь.

— Не понимаю чего?

Я вскочила и поспешила за ним. Он обернулся.

— Все те вещи, которые я написал о Джексе в книге. Ты серьезно думала, что я пишу о себе? Когда я сказал: «Несмотря на трудности в жизни, он становился все милее и милее…». Эм, я говорил о тебе. Все хорошее было о тебе. Я поменял нас местами, потому что мне нужно, чтобы ты помнила. Я все еще загипнотизирован тем, насколько ты хороша, Эмилин, но полностью опечален тем, что ты так жестока по отношению к себе. Ты не только в Эмерсон, но и в Джексоне. Я написал эту книгу для тебя, чтобы ты могла увидеть это, и для себя, чтобы я мог исцелиться.

— Ты такой хороший, Джейс. Ты всегда был хорошим, — сдавленно вымолвила я.

Мы молча пошли обратно по дороге. Он взял меня за руку, повел к машине и открыл дверь. Солнце зашло, в небе плавала полная луна. Это была одна из тех редких ясных ночей, когда лунный свет достаточно ярок, чтобы освещать дорогу. Мы с Джейсом всю дорогу до Нью-Клейтона держались за руки.

Когда машина остановилась на парковке возле отеля, я повернулась к нему.

— Можешь остаться со мной, но я все еще встречаюсь с Тревором…

— Я знаю, и ты все сделаешь правильно, — сказал он без горечи.