Святой - Келси Клейтон

Грей напрягается, и я наблюдаю, как его глаза стекленеют. Он наклоняется, хватает большой камень у своих ног и бросается на Крейга.

— Грейсон, не надо! — Я кричу, но уже слишком поздно.

Он ударяет камнем ему в голову с такой силой, что череп полностью прогибается, и Крейг падает на землю неподвижно, пока вытекает кровь.

— Что, черт возьми, ты сделал? — Кричу я, переводя взгляд с Грейсона на тело, лежащее на земле. — Хейворт!

Он мне не отвечает. Его глаза даже не смотрят в мою сторону. Они остаются полностью сосредоточенными, наблюдая за лужей крови. Мне не нужно проверять пульс, чтобы знать, что в мистере Монтгомери больше нет жизни. Он мертв. Он мертв, а я нахожусь в центре места преступления.

— Я должен был защитить ее, — бормочет Грейсон.

Глядя на него так, как будто он сошел с ума, я хватаю его за плечи и заставляю встретиться со мной взглядом. — Да? И как, черт возьми, ты собираешься это сделать из тюрьмы, крутой парень?

Словно в шоке, он делает несколько шагов в сторону и садится, уставившись в ночное небо. Что пугает, так это то, что он даже не выглядит раскаивающимся или хотя бы немного паникующим. Как будто он знал, что ему нужно было сделать, и он это сделал. Вот так просто.

***

Грейсон делает паузу, чтобы сглотнуть. — Там были камеры, так что мы были в полной заднице — пока Нокс не позвонил контакту, которого он знал по тому, что ему предложили место в боях более высокого уровня в Подполье.

Я смотрю на Лейни. — Твой дядя. Конечно, он хотел расплаты. Ничто не дается бесплатно, особенно с этим мужчиной. Он шантажом вынудил нас драться. Это сфальсифицированная система. Он обеспечивает своих бойцов наилучшей подготовкой, и тогда он извлекает из этого выгоду.

— О Боже мой, — шепчет Делейни, слезы текут по ее лицу.

Саванна выглядит так, словно ее вот-вот вырвет. Она оглядывается в поисках Зейна. — Ты не возражаешь, если я… — Она указывает наверх.

Зейн качает головой. — Нет, конечно. Это все в твоем распоряжении.

Она бросает последний взгляд на Грейсона, прежде чем прикрыть рот и побежать вверх по лестнице. Грей выдыхает, затем встает, чтобы последовать за ней. Тем временем убийственный взгляд Делейни устремлен на меня.

— Давай, Бэмби. Возложи это на меня.

Она вытирает лицо тыльной стороной ладони. — Кто ты вообще такой?

Мои плечи опускаются. — Тот же человек, которым я всегда был.

— Нет, — твердо говорит она. — Нет, я в это не верю. Нокс, который целый день заботился обо мне, когда я была больна, не может быть тем же самым, кто убивает людей.

День, о котором она говорит, — это приятное воспоминание, за которое я цеплялся и к которому часто возвращался с тех пор, как разорвал единственные настоящие отношения, которые у меня когда-либо были. Она слегла с желудочной инфекцией, и, несмотря на то, что я не могу справиться с рвотой, я позволил ей часами лежать, положив голову мне на колени, пока я протирал ее лицо прохладной мочалкой. Но теперь те времена прошли — особенно сейчас.

— Ты говоришь так, будто я сделал это намеренно. Это был не выбор. Я был вынужден сражаться. Когда я не… — Мой голос затихает, зная, что я действительно не должен говорить ей этого.

— Когда ты не сделал что?

Я качаю головой. — Ничего.

— Нет! — Она подходит ближе. — Больше никаких гребаных секретов.

Делаю глубокий вдох, и становится ясно, что она ничего не позволит мне упустить. — Когда я этого не сделал — когда я попыталась остановиться — он пригрозил причинить тебе боль.

Боль на ее лице очевидна, когда она понимает, что мужчина, которого она считала своим любимым дядей, на самом деле полный кусок дерьма. Хотя, я знаю, ничто не может сравниться с тем, как больно узнавать, что он был готов причинить боль своей собственной плоти и крови.

— Лейни, я клянусь. Я никогда не хотел никому причинить боль.