Пепел прошлого - Алина Никки

Андре подошел к Ксении, сидевшей на коленях, и хотел было поднять ее, но вдруг его руки замерли в воздухе. Он понял, что не имеет права трогать ее, утешать. В глазах людей, собравшихся посмотреть на пожар, он был всего лишь случайным прохожим, пытающимся помочь несчастной женщине, но сам он знал гораздо больше — и эта правда была невыносима.

Все же Андре опустился рядом с ней, обнял ее плечи, пытаясь придать немного тепла мерзлому, дрожащему телу. Он знал, что никакие слова не принесут утешения, поэтому просто сидел рядом, поддерживая её, пока вой сирен пожарных машин наполнял пространство.

— Нет, нет! — ее голос отражался от стен, заглушаемый лишь шквалами грохочущего огня. — За что? За что?

Андре понял, что Ксению надо как можно скорее увести от кафе. Он подхватил ее на руки и, используя все свои силы, понес к машине. Она кричала, пытаясь вырваться, и его имя, всхлипываемое через слезы, стало обвинением:

— Что вы наделали, Андре? За что?

Андре продолжал двигаться вперед. Пламя освещало темную ночь, вырисовывая силуэты людей и предметов. Ксения продолжала бороться, но ее силы бились об его решимость как волны о скалы. Он открыл дверь машины и втолкнул ее внутрь, на сиденье рядом с собой, закрыл дверь за ней и, медленно вдыхая холодный воздух зимней ночи, смешанный с запахом костра, сел в машину и завел двигатель.

Огонь медленно удалялся в зеркале заднего вида, когда Андре вел машину по скользким дорогам, ведущим к его особняку. С каждой пройденной минутой алый свет ночного пожара становился всё меньше и меньше.

Ксения закрыла глаза. В тепле автомобиля Андре, она будто потеряла ощущение времени и пространства. Машина мчалась вперёд, оставляя за собой пылающие остатки того, что когда-то было ее кафе.

Редкие огни в домах зданий чередовались пока они проносились мимо окон, а в ушах Ксении всё ещё стоял гул пламени, пожирающего её жизнь. Она вцепилась в плед, который Андре нашёл на заднем сидении, и сжимала его, пытаясь найти хоть долю утешения в тёплой ткани.

Когда они остановились, Ксения смутно узнала контуры давно полюбившегося ей особняка. Однако острая боль от свежих ран была сильнее, и она лишь смотрела себе под ноги, когда Андре с непривычной для самого себя нежностью помог ей выбраться из машины и провел внутрь.

Глава 18. Утешение в руинах

Тишина особняка нарушалась только треском дров, уютно тлеющих в камине. Пламя бросало мерцающий свет на старинные узоры на стенах, создавая зловещую игру теней. В этой забытой временем комнате Андре Мартен сидел в глубоком кресле, взирая на беспомощную фигуру Ксении Воеводиной, которая сжалась на диване, обхватив себя руками.

В его руках был бокал коньяка, пара медленных круговых движений заставляла спиртной напиток мягко сиять в свете камина, в отличии от глаз Ксении, некогда полных борьбы и решимости, теперь же пустых и тусклых от слез. Андре протянул ей бокал коньяка.

— Выпей, это согреет, — сказал он мягким, но решительным тоном.

Ксения смотрела на бокал, будто не понимая. Ее рука дрогнула, когда она взяла его и поднесла ко рту, чуть тронула губами и выпила небольшой глоток. Коньяк, хоть и горький, казался сладким на фоне всего происходящего. Её руки слегка дрожали, и она смотрела в бокал так, будто в его глубине можно было найти ответы на все свои вопросы. Она почувствовала взгляд Андре на себе — полный жалости и мучительно близкий. Её жизнь, само существование, казалось, было омыто ядом боли и предательства. Затем, отставив бокал в сторону, Ксения обвила себя руками еще крепче.

— Андре, — начала она, едва слышно, — все мое… оно превратилось в пепел.

Её голос охрип от безнадёжности, губы дрожали, когда она старалась сдержать новый всхлип. Андре облокотился на подлокотник, его вид был как обычно, невозмутим, но в его глазах читалась странная смесь сожаления и решимости.